Заплачено кровью
Шрифт:
– Когда я буду знать обстановку?
– с трудом сдерживая гнев, спросил Малых своего помощника по разведке старшего лейтенанта Сонина.
– Сколько можно ждать? Плохо работаете! Я не могу принять решения, не зная обстановки и не имея связи! Немедленно лично поезжайте куда хотите, и чтобы через два часа я знал, какую задачу должен выполнять полк.
Старший лейтенант Михаил Житковский, начальник штаба дивизиона, невольно подумал, что таким бледным и растерянным он своего командира еще не видел, и не слышал, чтобы тот говорил когда-нибудь таким тоном. "Значит, дело совсем плохо", - решил Житковский. Он догадывался, что вскоре им придется пережить что-то гораздо более страшное, чем то, что было до сих пор. Вся атмосфера
Старший лейтенант Сонин через два часа не вернулся. Прибежавший боец, который ездил с ним, рассказал, что машина напоролась на засаду, водитель убит, а сам Сонин ранен и, наверное, попал в плен. Спасти его или помочь Сонину отбиться боец не сумел: немцев было много.
Только в первой половине дня 19 июля посыльный майора Малыха наконец-то разыскал штаб корпуса. Письменное распоряжение командира корпуса посыльный в полк доставил без приключений.
"Дать огневой налет по участку шоссе южнее Александровка 1-я, - читал майор Малых, - где скапливаются пехота и танки противника, не менее 700 снарядов. После огневого налета взорвать материальную часть и автомашины и выходить из окружения в пешем строю по маршруту корпуса, форсировать реку Сож и на противоположном берегу реки разыскать свою дивизию".
Майор Малых задумался. Теперь вроде бы хоть что-то стало ясно. Но израсходовать сразу семьсот снарядов! Тогда у него на орудие останется не более пяти-шести. И как это - уничтожить матчасть! Своими руками гробить полк? Это невозможно. Надо постараться вывезти орудия, или, по крайней мере, спрятать в лесу.
Около двух часов с небольшими перерывами полк вел огонь по заданному участку шоссе, обеспечивая прорыв частей дивизии и корпуса. Когда почти все снаряды были израсходованы, майор Малых приказал командирам дивизионам Прошкину и Гусеву снять замки с орудий и надежно укрыть их в лесу, а дивизиону капитана Найды - быть в готовности к переходу шоссе с материальной частью: у него горючего для тракторов и автомашин было побольше. "Вполне компромиссное решение, - подумал майор Малых, вспоминая приказ командира корпуса, - но где же наши из дивизии, где Гришин? Третий день не вижу и никакой связи с ним...".
Стрельба вдоль шоссе шла около двух часов и майор Малых все больше беспокоился: пройдет ли его разведка через шоссе, выполнит ли задание найти за Сожем командира дивизии. "Если даже и найдут брешь, то где гарантия, что немцы ее не закроют, пока мы подтягивается к шоссе, беспокоился Малых, - да и вернутся ли разведчики вообще..."
От усталости и напряжения майор Малых задремал, сидя под деревом. Третья ночь без сна, голова раскалывалась от боли, сознание не воспринимало ни отдельных выстрелов, ни разрывов снарядов и мин, то и дело залетавших в расположение полка. Даже боли от раны Малых уже не чувствовал или привык к ней, поэтому, когда его разбудили и он увидел перед собой младшего лейтенанта Смяткина и сержантов Аленина и Кострикова, которых посылали в разведку за Сож, то подумал, что они ему снятся.
– Командир дивизии полковник Гришин приказал...
– слушал Малых доклад Смяткина.
– Вы его видели? Где?
– перебил его Малых.
– За Сожем, товарищ майор. Приказал, что если горючего добыть не представляется возможным, то подорвать материальную часть, а личный состав вывести в расположение дивизии с форсированием реки Сож на подручных средствах. Сказал, что лично будет нас встречать, указал место и время.
– Ну, ребята, - с облегчением сказал майор Малых, - вы не представляете, что вы сделали для
– Пройти можно, если пойдем дружно и в темноте, - уверенно ответил младший лейтенант Смяткин.
– Там, где мы шли, видели всего два танка и бронетранспортер, а пехоты не было совсем. Полк пройдет.
– Николай Константинович, - Малых повернулся к своему замполиту Иванову, который еще не знал, что он с 16 июля не замполит, а комиссар полка, - Поднимайте людей. Через час - готовность к движению. Командиров дивизионов ко мне.
В ночь на 21 июля полк майора Малыха перешел шоссе и вышел к Сожу в месте, указанном полковником Гришиным. Дивизион капитана Найды вывез семь орудий, все, что были перед прорывом, другие два дивизиона оставили свою матчасть в лесу за шоссе, надежно ее замаскировав.
Переход через шоссе прошел вполне благополучно. Немцы вели по колонне только редкий и неприцельный минометный огонь да то и дело прочесывали обочины шоссе густыми трассирующими очередями, которые, как светлячки, медленно гасли в лесу.
Утром 19 июля на подходах к Александровке 1-й колонна автомашин батальона связи капитана Федора Лукьянюка оказалась разрезанной надвое. Забарахлил мотор в машине начальника штаба батальона лейтенанта Волкова и, пока его смотрели, головная часть колонны скрылась из виду. После ремонта этой машины остальная часть батальона, выехав на развилок проселочных дорог, повернула в глубь леса и вскоре оказалась у деревни, где скопилось большое количество людей, лошадей и техники.
С лесной высотки по этому скоплению редкий, но убийственный огонь вела минометная батарея немцев. Кто-то из командиров послал на высотку пехотную роту, а когда наши бойцы вернулись, рассказывая, что минометчиков перекололи штыками, лейтенант Волков приказал колонне уйти в редкий сосновый лесок за деревней, а сам пошел искать комбата, чтобы уточнить маршрут движения.
Радиотехник батальона лейтенант Андрей Червов, высокий, с тонкими чертами лица симпатичный парень, воспользовавшись остановкой, решил заняться ремонтом двух радиостанций. Обычно возиться с радиодеталями он мог часами, но от жары и бессонной ночи Андрей быстро задремал. Он очнулся от близких разрывов, быстро выскочил из машины и в три прыжка оказался в ближайшей наскоро вырытой щели. Там уже сидели несколько человек, и он с трудом втиснулся между ними. Из густого ельника методично, снаряд за снарядом, стрелял легкий танк, совершенно не обращая внимания на все учащавшиеся винтовочные выстрелы в ответ.
Андрей Червов, видя вокруг убитых, не успевших вовремя спрятаться, и слыша стоны раненых, чувствовал, как постепенно страх сменяется ожесточением. Услышав команду старшего лейтенанта Афонина, командира штабной роты, он вместе со всеми выскочил из щели и бросился к дороге. Длинный веер пуль заставил всех залечь. Андрей, чувствуя у себя на лице муравьев, но боясь пошевелиться, все плотнее вжимался в землю, ощущая, как в нескольких метрах впереди в землю вонзаются пулеметные очереди.
Во время паузы Андрей ползком вернулся в щель. Тишина стояла минуту, слышно было только, как кто-то стонал. Потом Андрей увидел, как из сосняка поднялся немец и махнул рукой: "Рус! Сдавайс!". Он согнулся в пояс от чьей-то меткой пули.
В танке снова заработал пулемет. Сзади послышался шум мотора, Червов оглянулся - ехали два наших броневика. Подойдя к танку метров на двести, они повернули назад, не сделав ни одного выстрела. Немец из танка продолжал стрелять.
Лейтенант Червов заметил, как в полуторку, стоявшую на другой стороне дороги, залез немец, попытался завести мотор, но через минуту вывалился из кабины - стреляли по нему сразу человек десять.
Часа через два, когда у немцев кончился боезапас, танк уполз. В сосняке вставали с земли, не глядя друг другу в глаза: было стыдно, что один танк, издеваясь, держал под обстрелом и заставил лежать не одну сотню людей.