Заплати за любовь
Шрифт:
***
– Как ты, мась?
– Нормально.
– В медпункте была?
– Ага.
– И? Дали хоть что-то? Я боюсь за тебя.
– Да, таблетки там… все вроде нормально. Как новенькая.
Улыбаюсь, скрещивая пальцы. Я не была ни в каком медпункте, потому что мне стыдно. Внешне вроде и правда лучше, кровь только в первый день была, потом уже прошло.
Документы, правда, жалко. Восстановить паспорт долго, а студенческий проблемно. Денег в кошельке было мало, а вот рюкзак действительно жаль. У меня нет другого,
Мамы рано не стало, а у отца своя семья. Не помню даже, когда видела его в последний раз. Кажется, в первом классе. Я в школу тогда пошла, а он приезжал, привез мне какие-то вещи, погостил сутки и уехал. Илюша так плакал из-за него, еще совсем мелкий, а я молчала.
Шурочка сказала, у него другая семья уже и дети есть родные от второго брака, как будто мы не родные, смешно даже. Не до нас, в общем, ему, так мы и выросли. И не сироты, но и семья не полная, бабушка мне как мама и папа, только ближе. Да и для Ильи, который на три года меня младше, точно так же. Как птенцов нас вырастила, под крыло взяла.
Мы не жили роскошно, но я не припомню, чтобы страдала оттого, что мне чего-то остро не хватало. Бабушка даже подарки нам умудрялась делать на свою пенсию мизерную: что-то перешивала, что-то Илюха даже за мной донашивал, когда был поменьше.
Мне немного стыдно об этом вспоминать, но, оказавшись одна в этом большом городе, я теперь понимаю, что у меня было неплохое детство, жаль только, что я Шурочку разочарую.
После того, что Викинг сделал со мной, никто жениться на мне не захочет. Мне теперь кажется, будто у меня на лбу это клеймо порченой выбито и пульсирует кровью.
Я хотела выйти замуж невинной, хранила себя для мужа будущего, а теперь что… как девка какая-то гулящая – “без стыда и совести”, как сказала бы Шура.
– Что-то не видно, что ты забыла, Анют. Глаза вон красные снова. Как ты себя чувствуешь, солнце? Синяки сходят?
– Да. Потихоньку.
Прошло три дня. Я хожу на пары, и вроде все как и раньше, за исключением синяков на бедрах и руках. Те еще хуже выглядеть стали. Аж фиолетовые, потому я ношу длинный свитер под горло, чтобы не было видно ни синяков, ни следов на шее. От Его губ.
Белую кофту Викинга я сняла тогда сразу. Хотела выбросить, но не стала. Сложила в пакет и поставила на подоконник у своей кровати. Он до сих пор там, пахнет медом и горьким шоколадом – так пахнет Им. Викингом.
Вадим, точнее, его зовут. Суворов. Думаю, он уже забыл о моем существовании. И я забуду. Наверное. Когда-то.
– Ну вот и хорошо. Не кисни, Ань, и давай собирайся, зачет сегодня, там Андреевна с указкой ходит, как надсмотрщик, Ленька уже получил свое. Этот умник пытался сорвать зачет, доску воском натер, прикинь, дурачок? Англичанка наша от злости аж позеленела, глаза выкатила, шипела, грозилась, что никто не сдаст, капая валерьянку в чашку с чаем, оказавшимся коньяком. Леонид и там постарался.
– Я приду. Иди, Снеж, я догоню.
– Давай подтягивайся, у нас дурдом!
Целует меня в щеку и бежит по коридору, ее светлые волосы облаком развеваются по сторонам. Снежка красивая, как куколка, мои же волосы темные, впрочем, как и глаза. Мамины. Хоть что-то взяла от нее.
Не помню ее совершенно, но бабушка говорит, я похожа на нее, а Илья в отца пошел. Такой же задира безбашенный.
Ленька у нас тот еще чудак, запросто пары сорвать может, вывести преподавателя из себя. Я уже со всеми раззнакомилась, но сдружилась только со Снежкой. Не люблю шумные компании, это не по мне.
Если бы не надобность в работе и образовании, я бы в деревне осталась, но Шурочка уже в возрасте и болеет часто. Деньги нужны, да и Илью еще учить, он усиленно готовится к поступлению, я должна помогать ему тоже.
Вся в своих мыслях я иду по коридору, а после голову поднимаю и вижу его. Огромный, злой, страшный. Викинг.
На миг мы встречаемся взглядами, я от страха не могу с места сдвинуться, а он идет прямо ко мне.
***
За секунду все внутри скручивается в узел, и я резко разворачиваюсь. Не знаю, что со мной, наверное, инстинкт самосохранения, вот только с бегом у меня не очень. Я забиваюсь в самый угол, так как Викинг догоняет меня в два счёта.
Потупляю взгляд, сердце готово уже выскочить из груди, и я ищу хоть кого-то, но, как назло, в коридоре пусто. Все на парах сидят, мне никто не поможет.
Почему-то не могу смотреть ему в глаза. Совсем не получается. Улавливаю запах черного шоколада мужчины, и голова кружится. Хочу, чтобы он ушел. Сейчас же. Немедленно.
– Дайте пройти, – шепчу, пытаюсь увернуться, а Суворов как стена стоит, загнал меня в угол, как мышку. Поставил огромные сильные руки по обе стороны от меня, мне не сбежать, а оттолкнуть его не смею.
Я вообще Викинга касаться не могу. Едва ему до груди достаю, страх сковывает тело, а в висках пульсирует только: беги.
– Подожди. Не убегай.
Его голос. И запах. И весь он меня пугает. Паши того огромного рядом нет, чувствую себя предельно беззащитной. Как тогда.
– Ч… что вам надо от меня?
Дыхание сбивается, нет, я не трусиха обычно, но его боюсь. До чертиков.
– Твое.
Протягивает мне мой рюкзак, и я осторожно его беру. Прижимаю к груди. Смотри в пол, Аня. Просто смотри в пол. Уйди, уйди, ну, уйди же!
Тяжело дышать, и в груди аж печет от боли, но я сдерживаюсь. Кому тут сдались мои слезы, этому дикарю, что ли? Всем плевать на чужую боль. Я не унижусь еще и плакать перед ним.
– Спасибо.
Машинально волосы на лице поправляю, кажется, выходит нервно, но что хуже – Викинг запястье мое замечает, и я вижу, как его зеленые драконьи глаза темнеют, а низкий голос рычит:
– В больнице была?
– Была.
– И?
– Все нормально, – вру, хоть и горло сжимается. Шурочка бы за такое надавала по губам.