Заплатить за счастье
Шрифт:
— Я не знаю, как на него ответить. Слишком много всего понамешено. Самый правдивый ответ — не знаю. Но ведь он тебя не устроит, — Арха согласно кивнула. — Я хотел увидеть, как ты себя ведешь с другими мужчинами, когда меня рядом нет. Как они реагируют. Посмотреть на тебя со стороны.
— Так мне не показалось? Вы меня действительно изучаете?
— Да.
Хотелось бы ей думать, что выговорил он это с трудом, со стыдом. Но ни намека на нечто подобное не было. Спокойно так сказал, как само собой разумеющееся. Где-то под горлом ведуньи
Демон отлип, наконец, от двери, прошел в комнату, подтащил кресло к самой кровати, безжалостно собирая ковер складками и не замечая этого. Сел, но смотрел он только на свои сцепленные в замок руки, опершись локтями о колени и наклонившись так, что волосы почти скрывали его лицо.
Несмотря на всю боль, Архе нестерпимо хотелось запустить пальцы в его шелковистую даже на вид шевелюру, тонированную светом горящего ночника мягко-рыжими бликами. Хотелось провести пальцами по завиткам рогов — ей казалось, что они гладкие, словно отполированные, прохладные. Ведунье хотелось разгладить нахмуренные брови.
Но, конечно, ничего подобного она не сделала. Как сидела, так и продолжала сидеть.
— Арха, меня нельзя назвать хорошим или благородным даже по меркам лордов. Я холодный, расчетливый, могу быть подлым, если мне это выгодно. Часто бываю жестоким. У меня огромные амбиции и я их рано или поздно реализую. Все.
Если бы он все это не говорил спокойным, даже каким-то скучающим тоном, то лекарка бы решила, что демон красуется. Но Дан просто излагал факты. Не то, что про него думают другие. Не то, что он думает. А просто факты. Солнце заходит на западе, после зимы наступает весна, он будет подлым, если это выгодно. И реализует все свои непомерные амбиции. Причем вопрос необходимости жертв для воплощения его амбиций даже не поднимается. Нужны жертвы — будут. Тоже факт.
— Меня любят при дворе. Особенно мои ровесники. Те, кто будут у власти, когда сменится император. С кронпринцем у нас ровные, доброжелательные отношения. Мы никогда не были закадычными друзьями, но он мне доверяет. Меня считают эталоном гвардейца. Мне подражают. И — да, побаиваются. И положение моей матери тут не при чем. Я всего добился сам, самостоятельно. Продуманно, расчетливо, пользуясь только логикой.
— А еще вы скромный, — съехидничала ведунья, не выдержав его ледяного, безэмоционального тона.
— Нет, скромность в число моих достоинств не входит. Она не может принести пользы.
— А ваши друзья могут?
— Могут. Но они больше чем друзья. Каждый из них — недостающая часть меня.
— Короля делает свита, так что ли?
Она положила голову на колени, глядя на него снизу вверх. Лицо хаш-эда в отблесках пламени казалось еще резче. И старше. Сейчас он действительно походил на того, каким сам себя видел. А Архе почему-то подумалось, что без усов Дан выглядел бы гораздо моложе. Тогда
— Именно. Хотя на трон я не мечу, но место где-то очень близко от него займу. И ты права, свита необходима.
— Я поняла. Вы холодный, рациональный, логичный и начисто лишены эмоций. А, точно! Еще все снесете на своем пути, не особо разбираясь, что вам там под копыта попалось.
— У демонов нет копыт. Это человеческая байка, — уголки его губ дрогнули в намеке на улыбку.
— Это замечательно. Только вот мне то вы это все зачем говорите?
— Я не знаю, как сказать… — он растрепал пятерней безупречно уложенные волосы, — я не верю тебе. И боюсь этого.
— Да, вроде, я вам еще не врала, — только и сумела выдавить лекарка, хотя, нечто подобного после подслушанного разговора ожидала.
— Ты врешь самим фактом своего существования! — как-то остервенело, но глухо заговорил он. — Ты прирожденный лекарь, ведунья. И при этом порой настолько наивна, что просто не верится. Ты не брезгуешь лечить всякое… всяких гвардейцев и мыть чужие горшки. Но при этом тебе и в голову не приходит готовить яды, например. Или, действительно, стать содержанкой.
— Ну, на это надежды у меня мало, — ошарашенно протянула Арха. — Извращенцев не так много…
— Вот, еще одно. Ты, при всем своем опыте, по-моему, даже не понимаешь, как действуешь на мужчин!
— Да я же грязнокровка!
— Да при чем тут нормы морали и банальная похоть, а?! — он, кажется, не замечая этого, опять перешел почти на крик. — Ты жертвуешь собой ради вообще незнакомых тебе людей и как будто даже взамен ничего не ждешь! Ты ничего не просишь! Так не бывает, понимаешь? Это вранье! Все чего-то хотят. А ты, ты-то чего хочешь?
— В университет поступить… — мягко говоря, напуганная, пролепетала ведунья.
— Тьма! Да если бы ты хотела, ты давно была бы там! Тебе подсказать, как лекари деньги зарабатывают, если уж тебе собой торговать претит?
— Мне и другим вредить претит. А, тем более, их убивать, — тихо заметила она. — Я аборты почти никогда не делаю.
Лорд расхохотался. Это было так неожиданно, что девушка просто в комок сжалась. Лично она ничего смешного даже близко не видела. Смех оборвался так же резко, как и начался.
— Ты как вообще в этом мире оказалась? — как будто внезапно от всего этого устав, пробормотал он. — Странная… зверушка. Сначала так забавно было за тобой наблюдать. Маленькая, всклоченная, решительная, бровки насупила, всеми командует. А сама от шавера шарахается. Потом я тебя как будто разглядел там, на озере. Ну и… Прости, конечно, но я только об одном думать мог, как бы тебя половчее…
— Завалить, — подсказала ведунья — он только кивнул. — А зачем вот это все было… вчера ночью?
— Я. Не. Знаю! — он опять завелся, словно в нем ключ кто-то повернул. — Мне покоя не давало, что ты одна тут… Я сам не понимаю, что и зачем я делаю!