Заплыв против течения

Гиричев Михаил

– Заместитель по вооружению, подполковник Леонов.

– Он тоже живет в казарме?

– Нет, он с женой и двумя детьми живет в квартире, которую занимает по договору. Владелец квартиры бронирует её, пока служит в Германии. Квартира двухкомнатная, но одна комната закрыта. В ней вещи хозяев.

– А когда возвращается владелец квартиры?

– В следующем году.

– Ага, – непроизвольно улыбнулся Колесников, – Значит, через год Леонову либо придется искать новое жилье, либо …

– Так точно…

– Вот что, Вилков, поговорите сегодня вечером с Леоновым.

– По поводу приказа?

– По поводу квартиры! – брови Колесникова сдвинулись. – Завтра с утра жду вашего обстоятельного доклада. Меня интересуют все слабые места,

через которые его можно продавить. И помните, что я данных Вам обещаний обратно не беру. Будете работать добросовестно (не так, как сейчас), в следующем году переедете из казармы в новый дом. Будете работать плохо, поедете в Забайкалье – незаменимых людей у нас не бывает.

Вилков вышел из кабинета комдива на прямых ногах. Лицо его было покрыто капельками пота. Знает же, сволочь, слабину. И еще издевается! Дом, который дивизия стала строить хозяйственным способом, был единственной возможностью для Вилкова реально получить квартиру в следующем году. До этого дивизии перепадало в год не более 10 квартир при очереди в 150 человек. В этом доме готовилось к сдаче 60 квартир. Понятно, что дивизия получит не более 40 из них, но все же это реальный шанс. Пролететь с жильем никак не входило в планы Вилкова. А ведь по списку очередников ему ничего не светит не только в этом доме, но и в следующем, который неизвестно когда построят, если вообще начнется когда-либо это новое строительство.

Вилков взглянул на часы. До конца рабочего дня еще более часа.

– Скорее в часть, пока Леонов еще там, – бурчал про себя замполит, выдвигаясь к автобусной остановке, – Кстати, он задолжал мне бутылку за стенд, который мои писари сделали ему для класса инструктажа водителей. Надо бы напомнить ему… Осторожно… Между делом.

VII

Как Вы уже поняли из сказанного выше, когда в полку узнали о новой вариации приказа по поводу солдатского мордобоя, в офицерской среде обстановка стала напоминать фильм о восстании на броненосце «Потемкин». Исполняющий обязанности командира полка Политов приказ этот отказался подписать категорически, а бывший в тот злополучный вечер ответственным в полку заместитель по тылу прямо на обороте приказа написал, что приказ сфальсифицирован и не имеет ничего общего с действительностью. Возмущение переходило в акцию, которую только следовало направить в нужное русло. К тому времени довольная Оля готовилась к очередному свиданию, подкрашивая сладкие после шампанского, конфет и второго поцелуя губки. Я же, убрав в надежное место рукописный оригинал приказа, готовился вечером собрать в своем «высотном рассаднике диссидентов» (как в сердцах назвал однажды командир полка мой склад ВТИ на чердаке) наиболее антикоммунистически настроенных коммунистов. Обстановка на складе располагала к откровенным беседам. Склад был не доступен для прослушивания извне, запирался изнутри, зайти в него случайно (по принципу «шел мимо, дай, думаю, зайду») было невозможно. Мой предшественник майор Альвинскас был хозяйственным человеком. На складе было всё необходимое для автономного жизнеобеспечения: столы, стулья, электрочайник, плитка, нехитрый комплект армейской посуды, солдатская кровать с полным комплектом белья и даже джентльменский набор из шахмат, шашек и нардов. К сожалению, на складе не было водоснабжения, туалета и канализации. Хотя, если бы это присутствовало, склад давно бы переоборудовали под жильё.

Но для начала необходимо было поговорить с пострадавшим от мордобоя сержантом Солониным, который неожиданно для меня написал бумажку с отказом от претензий к избившему его рядовому Якушеву. Поэтому в обеденный перерыв я выдвинулся в медсанбат, расположенный в 200 метрах от части.

– Приветик, Танечка! – обратился я к дежурной медсестре, той же самой, что дежурила в мой прошлый визит неделю назад. – Я вижу, что Вы здесь работаете одна, причем круглосуточно. Но, видя, что это только идет на пользу Вашей

потрясающей внешности, прихожу к выводу, что подобную инициативу давно пора вводить и в нашей части. Хотя бы в отношении женского персонала.

– Все льстите, – улыбнулась Таня, – мы работаем по сменам – два через два. Но за комплимент спасибо. Есть какие-то проблемы?

– Хотелось бы поговорить с Солониным. Надеюсь, он поправляется?

– Да, серьезных повреждений, к счастью, не было. Кстати, главврач вчера распорядился поместить его в отдельную палату, так что теперь за ним у нас особый уход.

– С чего это вдруг? – присвистнул я. – Он же вроде бы не заразный. За что такая честь?

– Ну, не знаю, – смущенно сказала Таня. – К нему вчера много посетителей приходило. Ваш замполит был, потом еще ваш комдив приезжал. Он еще долго с главврачом беседовал. Главврач и распорядился поместить Солонина в отдельную палату. Тем более, больных сейчас немного. Почему бы и нет?

– И правда. Наконец-то мы поворачиваемся лицом к нашим больным. И где же он теперь?

– Последняя дверь справа по коридору.

– Спасибо, Танечка. Вы – сама любезность.

Сделав воздушный поцелуй, я устремился в палату больного.

– Привет, Сергей! Определенно идешь на поправку семимильными шагами. Держи пакет соку. Был только яблочный. Противопоказаний нет?

– Никак нет. – Солонин улыбнулся, поднимаясь с койки. – Только не стоило бы. Здесь кормят лучше, чем в части. Даже уходить не хочется.

– Об уходе пока еще думать рано, тебе врачи еще недельку пребывания здесь отмерили, так что отдыхай. А чего это тебя вдруг отдельно поместили? Храпишь громко?

– Да не знаю я. Мне с ребятами вообще-то лучше было. Тут скучно одному, а ходить свободно в другие палаты не разрешают.

– А как же так получилось, что ты бумагу о снятии претензий с Якушева написал? Неделю назад ты же мне сам говорил про зло, которое должно быть наказано.

Солонин потупился.

– Товарищ майор, Вы только не подумайте, что они меня купили. Замполит мне отпуск на 10 суток пообещал. Вот думал я об этом. Ну, посадят Якушева. Вообще-то ему в тюрьме место, а не в дисбате. Вы просто не знаете всего, что тогда на самом деле было. Он с парой своих дружков тогда долго надо мной издевался. Они меня за руки держали, чтобы я сдачи дать не мог, а он бил. Бил так, чтобы следов не оставалось. Но я в школе борьбой занимался. Вот я изловчился, выкрутился и одному из них руку вывернул на болевой прием. Тот заорал от боли, а Якушев тогда озверел и бросился бить меня изо всей силы с обеих рук. Но промахнулся и в стену рукой попал. Правда, до этого он раз 5 не промахнулся… Он потом ещё мне грозил, что, если я что кому скажу, то бить он меня уже не будет, а впердолит во все дырки, которые на мне найдет.

– Ничего он с тобой не сделает.

– Я знаю, он хоть меня здоровее физически, но он духом слабый. Один на один он со мной не связывается, только в компании с кем-нибудь. А я решил: раз так, то пусть служит. Ему еще почти год служить. У меня есть время с ним поквитаться.

– Сергей, ты нормальный парень из шахтерской семьи. И ты хочешь из-за этого говна испортить свою жизнь? Ведь ваши «квитания» закончатся тем, что, либо ты станешь инвалидом, либо он. Но в любом случае кому-то в этом случае придется сесть. И уже не в дисбат.

– Знаете, товарищ майор, я тоже так думал в начале. Но когда меня замполит, а потом и комдив стали просить Якушева простить, я уже не понял, где правда. Выходит, они с Якушевым заодно?

– Да не совсем так, Сергей. Им Якушев по барабану. Просто из-за вашей драки в статистике полка и дивизии появится лишняя судимость. А начальникам она не нужна – им должности получать, звания и прочее. Из-за неё задержать им могут что-нибудь. Или вообще не дать.

– Так что же, выходит, зря я написал эту бумагу? Но теперь как быть мне? Ведь я обещал, что не буду претензии предъявлять. Если я откажусь от бумаги, значит, я такой же обманщик, как и они?

Конец ознакомительного фрагмента.