Запомни мои слова (рассказы)

Чейз Джеймс Хедли

– Ну, не сходи с ума, – сказала она, – эти солдаты ищут не девчонку. Ты сможешь от них удрать. Неужели ты не понимаешь?

Мальчик понял, что она права. Но мысль о том, что придется нацепить ее одежду, потрясла его маленькое мужское достоинство. Он сказал себе, что пусть уж лучше его схватят и убьют, чем надеть вот это. Тереза начала стаскивать с него куртку, а он стоял словно замороженный и покорялся ей.

– Давай, – приговаривала она нетерпеливо. – Не стой как кукла. Одевайся сам. Снимай свои штаны. Не обращай на меня внимания. Я видела все, что у

тебя есть, и это меня нисколько не беспокоит.

Словно в каком-то омерзительном кошмаре, мальчик разделся. Он стоял на кокосовой циновке, тощий, немного грязный, и дрожал.

Тереза оглядела его с добродушной, насмешливой улыбкой.

– Картинка из тебя невелика, да? – хихикнула она. – Полагаю, тебе надо подрасти.

Мальчик пообещал себе, что, когда все это кончится, он вернется и ее убьет. Сейчас он ничего не мог поделать. Надо пережить это унижение.

Тереза подтолкнула его к кровати и бросила ему свои панталоны.

– Наденешь сам, – сказала она. – А потом я украшу твой фасад.

Ощутив прикосновение шелка к своим костлявым бедрам, он утратил последние остатки самообладания. Он сидел, уперевшись в колени сжатыми кулаками, с блуждающими глазами, и его дергающиеся губы извергали страшные ругательства. Даже Терезу потрясло то, что он произносил.

– Если ты не заткнешь свою грязную маленькую пасть, – взорвалась она, – я выброшу тебя отсюда вот в этом виде.

Мальчик перестал ругаться и взглянул на нее. Ее охватила дрожь, когда она встретила его злобный, ненавидящий взгляд.

Тут она поняла, что он просто дурной... и он всегда будет Дурным. Но он застрелил де Бабара, и этого было для нее достаточно, чтобы она ему помогла.

Она надела на него бюстгальтер и набила его двумя небольшими полотенцами. Вид у него был ужасный. Тереза ощутила безумное желание расхохотаться ему в лицо, но она понимала, что ей не поздоровится, если она это сделает. Она схватила с кровати платье и грубо напялила на него через голову. Потом отступила, чтобы полюбоваться содеянным. Она подумала, что он похож на заблудшую Душу, вылезшую из ада.

– Попробуй надеть эти туфли, – сказала она.

Он неловко нагнулся и влез в туфли на высоких каблуках, Они оказались ему впору, но он не мог в них ступить ни шагу. Ей снова пришлось рыться в комоде, где она нашла пару сандалий. Большая широкополая шляпа завершила картину. В темноте он пройдет хоть по всему городу. Она кивнула с одобрением.

– Годится, – сказала она. – Тебе не надо больше беспокоиться.

Она завернула его одежду в узел из цветастой шали.

– Теперь, – сказала она, – мы пойдем. Куда тебе нужно? Все время, пока она складывала его вещи, мальчик стоял и наблюдал за ней. Все время, пока она следила за его переодеванием, он не сказал ни слова. Когда он наконец заговорил, его голос был таким скрипучим и резким, что она испугалась.

– Ты не пойдешь со мной, – отрезал он. – Я пойду один.

Она пожала плечами, почувствовав внезапно, как сильно от него устала. Она очень рисковала, и она понимала, что с каждой секундой, пока он остается с ней,

риск возрастает.

– Тогда иди, – сказала она. – Я полагаю, ты достаточно большой, можешь позаботиться о себе.

Он пошаркал к двери, ненавидя ее за то, что она поставила его в такое положение. Он больше не был уверен в себе. Это переодевание лишило его мужского достоинства. В этой одежде он чувствовал себя каким-то беспомощным. Мысль о темной улице его ужаснула.

Тереза смотрела ему вслед. Он не сказал ей ни единого слова благодарности. Он даже не оглянулся на прощание. Держась за перила, с трясущимися коленями, он осторожно спускался по деревянным ступенькам, боясь, как бы сандалии не опрокинули его носом вниз.

Луна спряталась за тучу, и он ничего не видел. Когда он достиг подножия лестницы, ему пришлось повременить, пока глаза не привыкнут к темноте. Начав различать гребни крыш на фоне неба, он медленно двинулся прочь от дома.

Отойдя совсем недалеко, он наткнулся на группу солдат, с любопытством наблюдавших за его приближением. Они давно стояли в темноте и все прекрасно видели, тогда как он был все еще почти слеп.

Только когда они его окружили, он понял, что угодил в ловушку. Он стоял очень смирно. Его парализовал ужас.

В темноте солдаты приняли его за беззащитную девчонку. Чтобы развеять скуку, они принялись ссориться из-за добычи.

Ему пришлось беспомощно стоять, пока они кидали жребий.

Дело было бы из рук вон плохо, если бы он был девушкой. Но когда они обнаружили, кто он такой, наступила жуткая пауза. Потом они уговаривали солдата, который тащил его в сторонку, не закалывать его немедленно штыком. Они указывали достаточно рассудительно, что существует по крайней мере одна деликатная вещь, которую следует с ним проделать, прежде чем его прикончить.

Великолепная возможность

Мексиканский генерал Кортец и двое офицеров его штаба сидели за большим столом, заваленным картами и бумагами. Двое офицеров сидели очень тихо и прямо, взгляд их ничего не выражающих глаз был устремлен на карту, которую рассматривал генерал. Они уже приняли решение и теперь напряженно ожидали: что же скажет генерал?

Часовой, поставленный у открытой двери, наблюдал со скучающим видом за этой маленькой группой, усевшейся вокруг стола. Эти трое сидели так в течение четырех часов и перешептывались, а последние полчаса уже и не разговаривали. Прекрасный способ для победы, революции, подумал часовой, и презрительно сплюнул во двор.

Хольц, младший из штабных офицеров, вдруг беспокойно задвигался на стуле. Его товарищ, Мендетта, сердито посмотрел на него и предупреждающе качнул головой, но движение Хольца уже отвлекло генерала. Он отодвинул стул и встал.

Часовой оттолкнул свое тощее длинное тело от притолоки, и его взгляд стал менее скучающим. Может быть, что-то сейчас произойдет, подумал он с надеждой.

Кортец отошел от стола и принялся крупными шагами мерить комнату. Его большое мясистое лицо отразило работу мысли. Он резко произнес: