Запомни - всё обман!
Шрифт:
Ехать на угнанном автомобиле к мосту стало не просто опасно - невозможно. Полицейская машина - это вам не непонятно какая девятка из-за мусорных бачков, а очень даже узнаваемый объект. Неподалеку от моста есть транспортная развязка, где постоянно присутствуют машины с мигалками. Чтобы незаметно проскочить мимо этого поста, Воронцову не хватило тридцати секунд.
Дорогу на загородную трассу через мост сейчас, вероятно, уже перекрывают.
Захар понизил скорость, начал оглядываться, выбирая место для разворота, Марат, фыркнув "ну
– Сворачивай на Коминтерна, поедем к порту. Там, через доки мы уйдем.
– В порту охраняемый КПП..., - задумчиво напомнил Воронцов.
– Приметы машины, наверняка, скоро будут и там.
– Сворачивай, говорю!
– самоуверенно приказал младший Алиев и так красноречиво хмыкнул, что у Захара не осталось сомнений: семейка использует порт в каких-то криминальных операциях, на территорию порта есть тайные тропы, на которые охрана глаза зажмуривает.
Неплохо. Тайные тропы, наверняка проходят по кустам, там и поговорим, решил Захар и повернул, куда указывают.
Марат самодовольно направлял движение. Расслабился. Машина свернула с наезженной дороги на разбитую колею грунтовки, Воронцов повел шестерку по высоченному молу, с одной стороны подпираемому густыми пыльными зарослями. Внизу под молом плескались серые волны, в небе кружили чайки, насколько хватало видимости на дороге - ни души.
– Сейчас будет поворот к забору, - предупредил Марат.
– Метров через триста будет свалка, сразу после нее бери налево.
Поворачивать к дыре в заборе Воронцов не собирался. Он резко, носом к обрыву мола, остановил машину, и пока Марат потирал ушибленный о ветровое стекло лоб, вышел из салона.
– Ты чо, чепушила, офонарел?!?!
– взвизгнул Алиев.
– Я тебе куда говорил поворачивать, а ты...
По мере гневной тирады, голос племяша затихал, если бы Захар обходил автомобиль чуть медленней, не исключено, Марат зафиксировал бы дверной замок в положении "закрыто" и заперся в автомобиле.
Но не успел. Сильным рывком Воронцов распахнул пассажирскую дверцу шестерки, двумя руками за грудки выволок племянничка наружу - крепкие швы джинсовой рубахи жалобно трещали и лопались!
– швырнул спиной на капот автомобиля.
Прижал. Размазал по железу. Марат беспомощно трепыхался.
Нависая над перепуганным гаденышем, уничтожая взглядом, Захар прошептал в лицо:
– Слушай сюда, придурок. Сейчас ты. Позвонишь своим людям. И прикажешь им отпустить Диану и отца. Потом. Мы едем вместе и забираем их. Если с Дианой все в порядке. Я тебя отпускаю.
Раздельно произнесенная речь подействовала на Марата странно. Только что пытавшийся брыкаться паршивец глядел на Воронцова перепуганным щенком, пыхтел, сопротивлялся... И вдруг - обвис. Перестал отдирать от рубашки руки Захара, елозить по капоту, стараясь угодить коленом пах соперника... Разлегся на разогретом движком железе и невозмутимо уставил в небо, как будто загорать на пляж приехал.
–
– с угрозой произнес Захар и туго сжал ворот рубашки на тщедушной шее инженера.
– Повторить больнее?!
Марат перевел взгляд с неба на Воронцова.
– Не заставляй меня ломать тебе кости, - голосом, не допускающим сомнений, что именно так он и поступит, прохрипел Захар.
– Где Диана? Где вы их прячете?!
Марат молчал. Спокойно глядел на Воронцова, не делал даже крошечной попытки вырваться из сильных рук.
Не очень понимая, что сделалось с трусливым недомерком, Захар приподнял его над капотом и, как следует, с грохотом, приложил обратно:
– Я же тебя убью, гаденыш! Буду бить, пока ты мне не скажешь!! Потом в реку выброшу и следов не найдут!!
– Начинай, - невозмутимо и внезапно произнес Марат.
– Начинай. Бей. Бей!
– Ты что..., ополоумел?
– без дураков, на самом деле растерялся Воронцов.
– Я ж тебя здесь в котлету превращу...
– Давай. Валяй. Бей. Превращай. Что хочешь делай...
– Без малейшей боязни гаденыш говорил, смотрел на Захара прямо.
– Ты можешь меня здесь в фарш превратить... Но Диану ты, урод... не получишь НИКОГДА.
Воронцов опешил окончательно. Даже ворот джинсовой рубахи отпустил.
Час назад этот же взгляд обещал ему не пожалеть о смерти Дианы ни одной секунды. Марат брезгливо кривился, обзывал давшую ему отставку девушку "секонд хендом"...
Теперь этот же взгляд, без тени сомнения обещает умереть, но не отдать сопернику Дианы.
"Он что, ненормальный?!
– растерялся Воронцов.
– Когда он врал?! Когда грозился дать команду закопать Диану и отца живьем?! Или сейчас?! Когда собирается сдохнуть в мучениях, но не выполнить приказа?!"
Почувствовав, что хватка ослабела, Марат покрутил шеей, усмехнулся - очень уж спокойно, даже свысока, невзирая на положение, - и произнес:
– Ты можешь меня здесь на куски порезать, чепушила, но Диану ты не получишь. Даже мертвой. Если я не позвоню в течении пары часов... их закопают, Ромео... Выбирай. Я... смерти не боюсь.
Марат не врал. Ни тогда, ни теперь. Он предпочтет убить Диану, но не отдать ее другому. Это решение он принял не сейчас, не под влиянием минуты, оно продумано, возможно, выстрадано.
И еще Воронцов понял, что сильно ошибся, просчитывая градус соперничества: Марат был не влюблен, он - одержим Дианой.
А одержимый полусумасшедший смерти не боится. Даже очень страшной, даже на костре.
Захар во все глаза смотрел на безбашенно отважного, поверженного соперника. И вновь жалел о том, что редко включает в разработанные схемы эмоциональный фактор: сейчас, на нешуточном душевном подъеме Марату все нипочем. Можно переломать ему кости, выбить зубы, выдавить ухмыляющиеся надменные глаза, он боли не почувствует...