Заповедник Бессмертных. Осторожно - вымирающий вид!

Тьма Анна

...Как часто он так умирал в лихорадке за последние века? Первые годы, потеряв разум -- почти постоянно. Зачем эти люди раз за разом выхаживали его, чужака, почему смерть не брала его?.. Однажды в зимнем лесу, когда накрыло волной безумия, его, раненого, ищущего смерти, отогрели и вылечили волки. Даже один, когда некому было помочь, когда он сорвался со скалы и переломал себе кости -- выжил.

Хотя... как смешно сравнивать себя с человеком. Элльри безнадёжно и навсегда опоздал к собственной смерти. Он ведь

и умер, лишившись смысла Пути. Тогда почему же ещё жив? А кто сказал, что он на самом деле жив?..

"Но ведь ты ещё дышишь..." -- шепнуло тепло рядом.

"Это ничего не значит...
– - тихо ответил холод. И беззвучно добавил: -- Я так устал..."

А ведь если замёрзнуть... Замёрзнуть где-нибудь здесь, среди этой нескончаемой зимы... он перестанет чувствовать. Не умрёт по-настоящему, как все остальные, но... но прекратит этот нескончаемый и бессмысленный путь в никуда. Остановит. Как было бы хорошо остаться в вечной стуже...

"Не умирай... ведь жизнь так хороша!.."

"Я давно не жив..."

И словно ударом кнута сознание Рождённого Летать пронзила мысль -- он не один здесь! Это не тепло! Это люди!..

Элли заметался в округе снежным вихрем.

Какие они чистые. Это дети...

Нельзя их убивать. Нужно очнуться. Нужно уйти. Уйти и замёрзнуть как можно дальше от них!..

Лёд ушёл глубоко в сердце. Невероятное количество сил потребовалось, чтобы допустить к себе тепло, отогревая замёрзший вокруг мир. Единственный из своего народа убийца, сполна познавший боль и неведомую другим ненависть, не желал убивать этих чистых и добрых детей.

Снова этот голод и бессилие... Слишком давно он не мог восстановиться даже наполовину. Земля не давала достаточно сил, воздух которым он дышал, здесь был просто воздухом, а человеческая еда не обладала и десятой частью тех свойств, которыми дома наделялась пища.

Невидимые раны кровоточили не хуже тех, что бывали видны на теле, и почти не заживали.

Элли вздохнул, унял голод и провалился в сон, попросив мир вокруг хоть немного поделиться с ним силами.

...Миниатюрная, прекрасная девушка, золотые волосы которой спускались до колен, занималась тем, что трудно было представить в её исполнении. Недолго примериваясь, она наносила точечные удары тяжёлым молотом по большому, почти в её рост, куску гранита. Картина, которую она рисовала по камню, с помощью такого отнюдь не девичьего инструмента, уже обретала свои черты...

– - Мири, ну хватит!
– - не выдержал Элли.
– - Ты же себя сама ранишь...

– - Отстань, -- отмахнулась Художница Мира, примериваясь для очередного удара.

– - Лучше бы ты попросила Мирна научить тебя растить камни! И вырастила бы себе новую картину.

– - А это хорошая мысль!
– - примерилась, сосредоточено глядя на камень,

ударила.
– - Будет чем заняться, когда ты уйдёшь в Путь.

Её снова захватило Творение, и в этот раз маленькая девушка выбрала совершенно новый способ для создания своей картины. Странник знал -- бесполезно сейчас пытаться остановить её.

– - Эх, Звезда моя...
– - вздохнул Рождённый Летать.

Он не посмеет прервать Творение, как никто не смел прервать его Путь.

Закончив глубокой ночью, Художница нашла приют в руках Странника. Сидя у него на коленях, она привычно, уже не первый раз жаловалась на свои сбитые в кровь руки и стенала от боли в мышцах. Элльри снова сочувствовал, разминал усталые плечи, лечил, жалел, выслушивал... Это всё было таким привычным, родным и ничуть не обременительным.

– - Дети завтра прибегут смотреть, -- улыбнулся Странник, когда Художница устала жаловаться.

Мирэини улыбнулась.

– - Когда-нибудь и наши дети будут бегать смотреть на мои картины и встречать тебя из странствий...
– - негромко произнесла она.

Элльри ощутил как внутри заполняет всё собой тепло и нежность. Дети... Рождённый Летать и Художница Мира были теми, кто появился из ветра, света и жизни самого мира уже взрослыми. Почти такими, какими они были сейчас. Некоторые подрастающие малыши явились на свет таким же путём. У других же были родители, но все жили и воспитывались одинаково. Детей здесь любили все...

...детей, которых безжалостно перебили. Детей, которым было страшнее всех нас, которые даже не понимали... Замёрзшие, изломанные, крошечные... в чёрной крови, перепуганные, цеплявшиеся друг за друга и взрослых... ни один взрослый не испытывал такого смертельного, невыносимого ужаса, что достался им, крохам... Именно он, прочувствованный до последней крупицы, окончательно свёл с ума Последнего...

Он проснулся рывком. Придавил волей плескавшуюся чёрным безумием боль. Осмотрелся...

Удобная кровать. Шерстяное одеяло. Горячий камин по правую руку. Комнатка была небольшой, но оставляла ощущение тепла и уюта. Окно закрыто тяжёлыми ставнями. Животное, из шерсти которого было сделано одеяло, было живо и беззаботно. Всё вокруг носило лёгкий флёр жизни и доброты... Почти как дома... если бы дома знали, что такое жестокость.

Элли откинул одеяло и сел. Дёрнуло острой болью спину. Крылья...

Рядом на стуле лежали все его вещи. Медленно оделся, экономя каждое движение. Подобрал руками крылья, застегнул упряжь. Надел пояс с мечом. Громадная энергопотеря давала о себе знать. Сил едва хватало, чтобы дышать и не падать. Нужно уходить...