Заповедник любви
Шрифт:
— Ты не можешь себе представить, — прошептал он, останавливая партнершу долгим страстным поцелуем, — как мне тяжело оторваться от тебя, но нужно взять кое-что.
Даже сходя с ума от желания, Уэб всегда помнил о безопасности секса. Он быстро достал из несессера маленький конвертик из фольги и вернулся как раз вовремя, чтобы помочь Тоне освободиться от джинсов.
Глядя снизу вверх на великолепного обнаженного мужчину, склонившегося над ней, Тоня сравнивала его поцелуи с вином. Для женщины, привыкшей к воде, хватило бы нескольких глотков, чтобы захмелеть и потерять голову. Тоня знала это еще двенадцать лет
Уэбстер расстегнул молнию и стал медленно стягивать с Тони джинсы, покрывая горящее от страсти тело поцелуями. Он обозначил языком пупок и продолжал двигаться вниз, осторожно снимая с девушки кружевные трусики. Тоня все больше хмелела от воплощения своих самых смелых эротических фантазий, которые раньше существовали только в ее воображении. Сегодня ее мечта воплотилась в реальность, и девушка с головой окунулась в водопад чувственных наслаждений.
Уэб нашел губами самое чувствительное ее место и стал нежно ласкать его языком, даря Тоне неслыханное блаженство. Горячие волны накатывали на нее все чаще и чаще и наконец накрыли Тоню с головой, закружили ее в страстном водовороте. Наслаждение оказалось таким острым, что девушка не сдержала крика восторга. Тогда Уэбстер отпустил ее бедра, проложил дорожку из поцелуев вверх по нежному, упругому животу, воздав должное восхитительной груди, и накрыл Тонин рот страстным поцелуем.
Его губы имели привкус секса и ее собственного тела. Подарив девушке пьянящий поцелуй, Уэб протянул руку за пакетиком из фольги. Обеспечив защиту, он одним сильным толчком вошел в горячее и влажное лоно. Тоня застонала от наслаждения, и пружины старого дивана дружно запели в такт мощным движениям мужского тела.
— О, Уэб… — простонала Тоня, уносясь на планету удовольствия, на этот раз вместе с партнером.
— Ты улыбаешься.
Уэбстер провел рукой по обнаженному бедру девушки.
Тоня повернула голову и посмотрела на него. В комнате было почти совсем темно, только слабый свет от печки освещал красивый мужской профиль.
— Ты хочешь чего-то еще? — с улыбкой поинтересовался Уэб.
Казалось бы, о чем еще можно мечтать? Они занимались любовью весь вечер, потом быстро перекусили и снова бросились в постель, не в силах оторваться друг от друга.
Тоне иногда казалось, что все это ей снится — ее любимый мужчина лежит рядом с ней в постели и целует ее, кипя от страсти. Тоня чувствовала необыкновенный подъем, какой-то пьянящий восторг и поэтому улыбалась.
Уэбстер приподнялся на кровати, опираясь на локоть левой руки, а правой в это время… О, правая рука отправилась в сладостное путешествие по соблазнительным изгибам женского тела, заставляя Тоню трепетать от нежных прикосновений.
— Ты не хочешь рассказать мне?
— Почему я улыбалась?
Уэб кивнул.
— Я думала о том, где твоя тарелка. — Тоня рассмеялась, встретив недоуменный взгляд. — Пару дней назад ты сказал, что не любишь чувствовать себя не в
— Отлично, более чем в своей тарелке.
Уэб перевернулся на спину под аккомпанемент диванных пружин и закинул руки за голову.
— Этому есть веские доказательства.
Тоня повернулась и задумчиво провела рукой по его подбородку.
— Доказательства?
— Еще бы, я же мужчина. И то, чем мы сейчас занимались, подтверждает старую, как мир, истину, что женщине нужен мужчина. По многим причинам.
Да, причин было действительно много.
— Но мне достаточно одной.
Уэбстер рассмеялся:
— Я так и подумал, когда ты стала кричать.
Тоня почувствовала, что краснеет с головы до ног. Уэб взял ее за подбородок.
— Красавица моя, это было замечательно. Ты потрясающая женщина.
Он положил ее голову себе на плечо, прижал подбородком золотистую макушку и стал гладить шелковые волосы. Тоня умиротворенно расслабилась и уже почти уснула, когда он заговорил снова:
— Ты думала о том вечере, накануне Рождества?
Тоня быстро открыла глаза, нервно вздохнув. Она думала только о том, как Уэб поднял ее на руки и отнес на кровать. Зачем думать о чем-то еще? Для этого существует завтра. Завтра будет новый день, когда придется взглянуть правде в глаза и признать, что этот восторг никогда не повторится. У них нет будущего. Он вернется в Нью-Йорк, она отправится туда, где будет работа. Совместный обед закончится на стадии закусок.
— А я думал, — тихо сказан Уэбстер, прерывая поток печальных мыслей. — Я помню все детали того вечера. Было страшно холодно. Снега не было, но окно машины покрывал иней, он поблескивал, как твои глаза. У тебя такие красивые глаза, Тоня.
— Правда?
Она никак не могла привыкнуть, что уже пять лет не носит очки, с тех пор как сделала лазерную операцию по коррекции зрения. Тайлер коснулся губами ее виска.
— Все эти годы я не мог забыть, как ты смотрела на меня в тот вечер, как приятно было тебя обнимать. Я не мог забыть твой запах, вкус твоих губ — я мечтал ощутить их снова целых двенадцать лет.
— А сам даже не узнал меня, когда приехал.
— Ты очень изменилась, сама знаешь. К тому же у меня было серьезное дело, которое занимало все мои мысли.
Неожиданно Тоня похолодела от отвратительной догадки:
— Если все это ради контракта…
— Стоп. Не продолжай. — Уэб снова приподнялся на кровати и заглянул Тоне в глаза: — Признаю, вначале все было только ради контракта: кормление медведей, дрова, обед. Мне нужно было во что бы то ни стало уговорить тебя. Ты спросишь, по-прежнему ли мне нужна твоя подпись, и я отвечу: да, очень.
Тоня тихо вздохнула, не сказав ни слова.
— Но это, — Уэбстер наклонил голову и запечатлел на ее губах долгий нежный поцелуй, — это только ради нас с тобой и того личного дела, которое я не могу закончить вот уже двенадцать лет.
— Ты действительно помнил обо мне? — удивленно спросила Тоня.
Уэб улыбнулся ее недоумению. Как трогательно, что она не осознает свою невероятную сексуальную привлекательность!
— Конечно. Я пообещал себе, что, если снова встречу тебя, обязательно поцелую — просто чтобы убедиться, что волшебство того поцелуя на заднем сиденье такси мне просто пригрезилось.