Заповедник Сказок 2015(Том 5)
Шрифт:
— А нет, не бедный, хороший, весёлый, счастливый индиец, — отрапортовала Наташка, вытирая окровавленные губы. — Вот тебе и раскладка по геному, дядя Лёша. Кровь мешается. Народы и их названия исчезают. Кровь остаётся. Айы Тойон, Повелитель Птиц, уже послал за тобой своего орла…
Она посмотрела куда-то вбок и вдруг сильно толкнула Лёху. Он упал, свёз плечо о сосну, ощутил горячую волну воздуха, камень под Наташкой взорвался гранитно-кровавыми брызгами. Полоса ее крови расцвела на Лёхиной футболке, когда-то белой, а теперь серо-зелёно-красной.
Наташки больше не было, только отголосок
Леха побежал. Он падал, поднимался, перекатывался, перелезал через гранитные глыбы, поросшие мхом. Грудь горела огнём, ноги соскальзывали, в глазах плавали тёмные круги. Танк не отставал, перемалывал лес, мчался за Лёхой. Упав спиной к валуну, пытаясь перевести болезненное рваное дыхание, Лёха вдруг понял, что поскуливает от страха. Это было так унизительно и противно, что страх внезапно исчез. Появилось желание лучше умереть стоя, чем сидеть и дрожать, подвывая, как крыса за камнем. Он задышал ровнее, потом собрался внутри, поднялся и вышел из-за валуна прямо на танк. Тот остановился метрах в двадцати. Чернота дула смотрела ему прямо в глаза.
— Ну что, Адольф, — сказал Лёха тихо. — Стреляй. Цайген зи мир ихь танк, сволочь фашистская.
— Не выстрелит, — послышался глубокий голос. Лёха вздрогнул, повернулся. Из-за дерева показалась девушка, красивая, незнакомая, со строгим лицом. — Я не позволю. Давайте мы его обратно в болото затолкаем. Помогайте.
Она медленно пошла на танк. Танк начал пятиться. Гусеницы не двигались — огромная машина просто отодвигалась, с каждой секундой была всё меньше здесь, всё больше где-то ещё. Лёха вдруг понял, как именно надо надавить на восприятие в голове, чтобы столкнуть танк в болото. Он подошёл к девушке, встал с ней рядом. Она повернула голову, улыбнулась ему, как старому другу.
Лёха надавил на танк, и тот, обрызгав камни ряской, исчез. Остался лишь тяжёлый запах мертвечины и затхлой воды. Лёха перевёл дух. Девушка отряхнула юбку, поправила короткие тёмные волосы и повернулась к нему.
— Анастасия Свиридова, — сказала она, протягивая ему открытую ладонь. Лёха в растерянности потряс её руку и тоже представился. Девушка почувствовала его удивление, смутилась.
— Я обычно сильно робею при первой встрече, — сказала она. — Поэтому держусь строго. Но вообще я весёлая, со мной хорошо, вот увидите, Алексей. Зовите меня Настей, ладно? И, может быть, перейдём сразу на «ты»? Учитывая, что мы, ну… будем близки.
Лёха выглядел настолько ошеломлённым, что Настя рассмеялась.
— Посмотри в небо, Алексей.
Лёха послушно задрал голову. Небо наливалось вечерним светом, облаков почти не было, а далеко над лесом кружила большая птица.
— Это орёл, — сказала Настя. — Великий орёл Айы Тойона. Он прилетел за тобой, чтобы отнести к Центру Мира, к вершине Берёзы, — она плавно повела рукой, лицо её мечтательно светилось. — Когда Айы Тойон сотворил шамана, он посадил в своей небесной усадьбе берёзу с восемью ветвями, на которых вили гнёзда дети Творца…
Лёха закашлялся, Настя отвела глаза от неба, взяла его за руку.
— Я — твоя айя, — сказала она нежно. — Твоя жена в нижнем мире. Пойдём ужинать. Нужно, чтобы ты здесь поел. — Она снова взглянула на птицу в небе, вздохнула. — Затем, что ветру и орлу и сердцу
— Эээ… — Лёха мучительно пытался вспомнить, откуда строчки и почему они кажутся такими знакомыми. — Историю?
— Неуч! — Настя рассмеялась, потянула его за собой. — Пойдём, пойдём, мой муж, в наш дом-на-холме. Там горит огонь в очаге, накрыт стол, и расстелено ложе. Ну, давай же, Алексей, перестань упираться. А то я Адольфа опять из болота выпущу, будешь по лесу от него бегать, А он своё дело знает, это он просто пристреливался. Он наводчик знатный, у него даже медаль была.
Лёха шёл за ней, как во сне. Обогнули холм, пошли вверх. Лес и выглядел и ощущался вполне себе обычно, как сотни раз в Лёхиной жизни, отчего дикость происходящего усугублялась многократно. Муж? Орёл? Адольф? Сердце девы?
— Комаров нет, — сказал он зачем-то вслух. — Тут обычно от них аж воздух звенит, болото близко.
— Здесь нет, — кивнула Настя. — А были, да, помню. Мы сюда с отцом за черникой ходили. На болоте клюква по осени хорошая.
— Так ты… здешняя?
— Отсюда, — рассмеялась девушка. — Отучилась в Ленинграде, преподавала в Рощине, Русский, литература. Комсомолка. Всё тогда таким важным казалось… А вот и пришли.
Дом был деревянный, старый, пах мхом и вкусным дымом. Всё в нём было очень просто, и еда на столе простая — сыр, яблоки, печёная рыба, хлеб. Лёха сидел на лавке за столом, Настя — напротив. Оторвал горбушку, откусил. Было вкусно, хотя голода он и не чувствовал.
— Ты ешь не от голода, — сказала Настя. — Ты здесь закрепляешься, связываешь себя с этим миром.
— Зачем? — спросил Лёха. Зачем он миру, этому или какому-либо ещё? Он — ничто, никто, оставили бы уж лучше в покое.
— Чтобы исцелять мир, как положено шаману, — сказала Настя. — И начать с себя. Тут я могла бы удариться в цитаты, но что же я тебя буду ими бомбардировать, если ты их совсем не знаешь?
Она поднялась убрать со стола, Лёха смотрел на Настю, отмечая, какая она красивая, и старался не думать о том, что поднималось в душе, и о том, что предполагалось под словом «жена».
— Ты давно здесь? — спросил он, наконец. — И вообще… как?
— Давно, — улыбнулась Настя, будто бы и не ему, а так, своим мыслям. — Наши наступали. Адольф и Франц зашли в школу с оружием, меня с собой забрали дорогу показывать. Надеялись вырваться из окружения. Я все с духом собиралась, хотела их в болото завести, в голове Глинка играл.
На Лёхин недоумевающий взгляд закатила глаза:
— «Иван Сусанин», балда. Но Адольф меня так глазами ел, что я никак не могла момент выбрать. А тут уже и стемнело, они решили заночевать в лесу. Я ночью из верёвок выбралась, стала решать — убежать самой, или попытаться их убить. Потом как подумала обо всём, что за последние годы пережить довелось, и сомнений не осталось — сразу потянулась за булыжником. И который ко мне ближе спал, тому и приложила что было сил в затылок, кость треснула, как глиняный горшок…