Заповедник. Кладовая Богов
Шрифт:
Текст договора с подземельем, зафиксированный в системе:
1. Гильдия авантюристов Олии, а так же правящая династия Ольер обязуются не допускать попыток нахождения местоположения ядра и его разрушения. В случае появления информации о злоумышленниках желающих навредить подземелью получившему название «Заповедного» они имеют право применять любые людские ресурсы для уничтожения агрессора.
2. Заповедное подземелье обязуется специально не препятствовать вырубке деревьев на своей территории, а так
Глава 12
– Люди подписали договор, - Саэнес слушал рассказ Илиэль о церемонии. Он чувствовал некоторое разочарование от того, что не смог принять участие в празднике. Хотя дело было не только в этом. Чем больше он слушал рассказы Амаэна о строящемся городе, тем более хотел увидеть это сам. Хотел выйти за пределы самого себя и узнать какой он – мир снаружи?
Это было желание голоса внутри, но Саэнес не мог отрицать, что разделяет это желание. Но он не мог выйти. Вынести ядро за пределы подземелья – это убить его, поэтому ему оставались только рассказы фей, которые чувствуя его жажду знаний теперь чаще покидали безопасные границы. Хотя сказывалось и то, что люди снаружи не пытались вредить. Наоборот – они шли навстречу. Помогали. Обещали защиту.
Ядру это казалось странным. Он не мог до конца понять зачем тому монстру заходить так далеко? Зачем изменять договор и не просто не пытаться убить, а защитать от тех, кто будет высказывать подобные желания? Зачем сдерживать других авантюристов не давая им прийти на недостроенный четвертый этаж?
У него не было ответов, поэтому не было и полного чувства безопасности. Но Саэнес все равно испытывал некоторую благодарность к тому монстру в облике человека. Поэтому он просил Илиэль передать, что теперь разрешает ему приходить. Получая что-то, он должен был дать взамен.
«Каких-то проблем не было?» Илиэль принесла свиток в его комнату ядра и положила на постамент. В этой комнате, которая периодически переезжает на новые этажи, постепенно скапливалось довольно много вещей: он хранил сердца стихий, которые приносили люди, потратил только часть, чтобы открыть схемы новых элементалей. У него теперь были еще водные и огненные, но использовать их было негде. Зато появились свойства, которые можно будет дать его существам. Тоже пока не нужные, но ядру нравилось планировать на перспективу. Особенно теперь, когда тиски страха за свою жизнь немного ослабли, оставляя больше сил для творчества и новых идей.
Еще он собирал некоторые вещи, которые воровали его ласки, или которые феи снимали с погибших авантюристов. Часть разрушалась ради новых схем, часть становилась «кладами», но кое что он оставлял для себя. Вернее для того существа, которое сделает своим главным защитником. Он пока не решил, кто это будет. Думал о медведе или кошке, но так и не сделал окончательный выбор. Может быть у него появятся какие-то новые схемы? К примеру в не до конца открытых существах был «дракон». У него была его шкура и когти. Илиэль говорила, что драконы очень сильные. Но они редкие. И не стоит надеяться, что он быстро соберет достаточно его частей для создания полной схемы.
Теперь здесь будет храниться и договор. Саэнес попросил сделать для него какую-нибудь коробочку, чтобы ценный свиток не валялся просто так
– Нет, завтра утром люди принесут плату за деревья на вырубку. Как продвигается работа над четвертым этажом?
«Я почти закончил» Саэнес вызвал свое окно отображения состояния, чтобы проверить сколько свободной маны он производит сейчас. 18 единиц было достаточно, для открытия пятого этажа. По требованиям системы было нужно 15, но он собирался потратить 17, оставив одну единицу про запас. Ему нужно будет много воды для пятого этажа.
Очень много воды.
«Мне нужно задать условия. Новых существ я пока добавлять не буду».
На четвертом этаже из крупных монстром были медведи, цветочные кошки и стремительные волки. Волков было меньше, чем на втором – всего две стаи. Но как и дремлющие медведи они стали немного сильнее. Еще было несколько монстров птиц, которые гнездились в деревьях, но все они были ранга D или ниже, поэтому не были особо опасны.
Из мелких: тут нашли свое место ловцы снов, два вида пчел, бабочки-вампиры и мерцающие ласки. Множество растений как обычных, так и измененных, множество насекомых и обычные лишь немного усиленные его маной животные.
Четвертый этаж собрал в себе все, что было на предыдущих, усилил и прикрыл за дурманящим ароматом цветов. Саэнесу нравился этот цветочный мир. Он был таким ярким и всегда активным, что нельзя было устать наблюдая за этим буйством жизни.
Хотя и на других этажах сейчас было что посмотреть. Ограниченные приказом своего лидера авантюристы застряли на третьем этаже. Но нельзя сказать, что они бездарно тратили это время. Получив «дар» для получения пропуска они искали других фей, чтобы получить еще несколько. У одного человека мог быть только один согревающий в холода ледяной цветок, а еще подарок снежной феи нельзя было передать другим, поэтому желая, чтобы каждый член группы получил свой экземпляр они искали высокомерных фейри и пытались выполнить их задания.
У каждой феи были свои требования к людям. Кто-то просил принести вещи с поверхности: сладости или украшения. Некоторым нравились вещи с более теплых этажей. Кто то использовал людей как курьеров отправляя их на поиски фей других этажей, чтобы передать сообщение. Не раз Саэнес замечал, что снежные феи посылали любовные послания Амаэну, который был крайне популярен среди фейри женского пола. Только Илиэль продолжала игнорировать ветреного ловеласа тем самым лишь разжигая его охотничий инстинкт.
Но больше всего ядро забавляла снежная фея по имени Артемиль. Она сильно выделялась на фоне фей всех этажей тем, что за ней Саэнес замечал слабую тень, такую же как за жрецами. Это была тень божественного внимания. Фея была благословлена Богом Искусства – Кунциалем.
Когда авантюристы приходили к ней в поисках «дара» она просила их спеть или сыграть на музыкальном инструменте. Если ей нравилось – исполнитель получал цветок. А вот если нет… Желая приобщить плохого исполнителя к прекрасному она накладывала на него благословение своего бога. И несчастный был обречен на две недели в течении которых он не сможет просто говорить – лишь петь. Вот только если пение все так же не было удовлетворительным, то благословленный наказывался ужасным зудом.