Заповедник
Шрифт:
– Оставьте ваш оскорбительный тон, – вступилась Инна за доктора.
– А ты чего его защищаешь? Так в ящике сроднились, что теперь не разлей вода, да?
– Прекратите паясничать! – с раздражением потребовал Михаил Соломонович. – Давайте лучше подумаем, как мы можем использовать это новое обстоятельство.
– Очень просто. Когда они будут учить нас летать, мы научимся и улетим отсюда к чертовой матери… – Штурман затряс головой в новом приступе бурного веселья.
– Вы, Новицкий, по всей видимости, совсем не умеете конструктивно мыслить, – глядя на штурмана
– Зато у меня хороший хук справа. – Штурман продемонстрировал Михаилу Соломоновичу внушительный кулак. – И те умники, что говорили, будто я не умею конструктивно мыслить, недосчитались зубов.
– О господи! – выдохнула Инна. – Я этого просто не вынесу! Ну почему из всех, кто был на борту, здесь оказались именно вы? Ну почему?
– Стечение обстоятельств, – пожал плечами Новицкий. – Я с детства очень удачливый. И сейчас удача меня не подвела. Звероящеры у меня еще попляшут! Наверное, я стану их королем!
Химель опасливо поглядел на штурмана. Похоже, полет в когтях крылатых созданий, окрещенных Делакорновым сфицерапсами, плохо подействовал на нервную систему штурмана. Он и прежде был не вполне адекватен, а сейчас вел себя совсем как буйнопомешанный. Разве нормальный человек объявит себя королем инопланетных чудовищ?
– От Сумарокова я вполне могла ожидать подобного заявления, – Инна покачала головой, – но вы, Новицкий… Вроде бы давно вышли из возраста любителей стерео…
– А чего, стерео я люблю. – Губы Новицкого растянулись в улыбке. – Ты, Инночка, просто не понимаешь… Главное в любой шобле, чтобы тебя приняли за своего. И тогда проблем не будет.
– Где-где, простите? – спросил Химель.
– В шобле. В смысле, в коллективе единомышленников, – хмыкнула Инна. – Это сленг. Причем сленг самого низкого пошиба.
– Во, поняла правильно, – оскалился Новицкий. – Пойдешь ко мне королевой, Инка? Надо ведь будет учредить династию! Ты, конечно, не в моем вкусе – мне такие тощие не нравятся. Да и молодая, опять же. Но молодость – не порок, когда вокруг один злой рок… – штурман хмыкнул. – Так что я тебя, пожалуй, в жены возьму. Не с крылатыми же звероящерами мне жить. А ты, Химель, можешь на должность домашнего доктора и советника претендовать. Чтобы было кому заботиться о моем здоровье!
Инна демонстративно отвернулась от штурмана. Доктор подошел к девушке поближе и прошептал:
– По-моему, это бред. Тяжелое потрясение, серьезные нагрузки. Рана, опять же… Хоть она и не выглядит серьезной, какое-то количество крови он потерял…
– Да, крыша у него съехала основательно, – кивнула Лазуренко. – Странно вообще-то, что мы так долго держимся… Новицкий – первый.
Штурман, время от времени предпринимавший разные угрожающие движения в сторону сгрудившихся у края обрыва сфицерапсов, с подозрением оглянулся на Инну и Михаила Соломоновича.
– Сговариваетесь против меня? Напрасно! Думаете обвести меня вокруг пальца? Не выйдет! Я здесь буду главным! И только я! И лучше не стойте у меня на пути!
Химель воздержался от комментариев, хотя ему очень хотелось покрутить
– Что вы, друг мой, никто не пытается оспорить у вас право быть королем птеродактилей… Но мы с Инной хотели бы все же остаться людьми… Если вы, конечно, не возражаете.
– Ты за себя говори, Химель, – проворчал Новицкий. – А Инку я заберу. Тебя, если что не так, прикажу им вообще отсюда сбросить.
– Вы дичаете на глазах! – прокомментировала заявление штурмана Инна.
Новицкий усмехнулся:
– Не люблю тощих… Но норовистые мне нравятся. Так что упрямься пока давай. Скоро птички будут мне служить и делать все, что я скажу. Тогда и посмотрим, как вы запоете!
Солнце между тем опустилось за горный кряж, на отрогах которого находилось «гнездо» сфицерапсов. Небо еще оставалось светлым, но, как всегда бывает в горах, сумерки надвинулись быстро. На фоне розовых облаков тьма под скалами казалась непроглядной.
– Спать пора, – заметил Химель. – Столько времени на ногах… Вы не боитесь, Инна?
– Чего? Этих крылатых? Или тех, кто может сюда забраться? Или нашего друга Новицкого?
– Не знаю, – смутился доктор. – Может быть, нам стоит покараулить…
– Какие из нас караульные? А Новицкому доверять нельзя.
– Так уж и нельзя, – послышался голос из темноты. – Я всех вас спасти хочу… А ты, Химель, не клей мою будущую королеву! Ты еще предложи ей лечь к тебе поближе… Ты что, и правда надеешься, что тебе силенок хватит защитить ее в случае чего? Да ты даже приласкать ее как следует не сможешь! У нее аппетиты, наверное, немаленькие. Как же, как же… С самим Зотовым шашни крутила…
– Заткнись, Новицкий! – возмутилась Инна. – Вот же гад! И не вздумай даже приблизиться ко мне – со скалы сброшу! Я, между прочим, два года восточными единоборствами занималась. Чтобы всякая сволочь не цеплялась. Бывает в нашей работе такое…
– Ладно, я тебя не трогаю – чего орешь? – оскорбился штурман. – Пошутил я просто. Хоть вместе ложитесь… В ящик свой, аки в гроб. Так вас хоть проконтролировать можно будет. Чтобы не сбежали.
– Холодно в ящике, – сказал Химель, воспринявший предложение Новицкого всерьез. – И на камнях холодно… Да и одеты мы вовсе не для ночевки в горах.
– Как-нибудь потерпим, – вздохнула Инна. – Все-таки мы живы… По-моему, тут тепло ночью. Лишь бы дождь не пошел.
Новицкий слонялся где-то у края скальной площадки и, похоже, переругивался со сфицерапсами. Во всяком случае, пытался что-то втолковать птицам. Те отвечали ему тихим курлыканьем и звонкими щелчками.
– Совсем сбрендил, – прошептала Инна. – Что мы дальше-то делать будем, Михаил Соломонович?
– Отдыхать, – ответил доктор. – Надеюсь, Яну не придет в голову на нас нападать. Мне-то, положим, ничего не грозит… А вот ты можешь стать объектом его грязных домогательств. Но если он только посмеет, – от возмущения Михаил Соломонович раскраснелся и учащенно задышал, – если он только посмеет, – повторил доктор, – то я за себя не ручаюсь… Я просто не знаю, что я с ним тогда сделаю!