Запределье
Шрифт:
Женщина выглядела молодой, с золотой кожей, бледно-лиловыми глазами и длинными волосами, такими светлыми и тонкими, что они развевались позади нее на легком ветру. Носик у нее был маленький, уши узкие и заостренные, пальцы длинные и тонкие.
— Мы предлагаем назвать площадь в честь Батальона Минотавров, — говорила она, — в честь их жертвы Элизиуму во время Восстания. Это небольшой жест, но такой важный для нашего сообщества.
Послышался звук марширующих шагов, несколько мужчин и женщин в длинных туниках и сапогах с золотыми посохами двигались
— Охрана? — спросил Лиам, и Малахи кивнул.
Мы подошли ближе, наблюдая, как группы встречаются.
— К нам присоединились представители Цитадели, — сказала женщина, улыбаясь и указывая на охранников. — Мы рады, что вы пришли, чтобы обсудить с вами эти вопросы.
— Расходитесь, — произнес один из них, используя золотой рог, чтобы распространить слово по местности. — Вы нарушаете Закон о мирных собраниях.
Лицо говорящей помрачнело.
— Закон о мирных собраниях запрещает нам собираться.
«Иронично», — подумала я.
— Обеты должны соблюдаться, — сказал охранник. — Те, кто нарушает законы — несогласные. Они стремятся нанести ущерб миру, гражданам.
— Я лишь предлагаю воздать должное тем, кто пожертвовал собой, — сказала она, глядя на толпу, пытаясь отстоять свое дело. — Как это может быть неправильным? Как это может быть чем-то иным, кроме хорошего, правильного?
Но окружающие просто смотрели, как охранники берут ее под руки и снимают с пьедестала.
— Мы чтим всех, — сказал один из охранников. — Поэтому, не упоминаем никого.
Женщина, сохраняя улыбку на лице, попыталась вырваться у охранников, которые ее держали.
— Мы должны упоминать их. Это наша история. Это часть того, кто мы есть.
— Мы Элизиум, — произнес стражник с рогом. — Расходитесь.
На мгновение толпа выглядела неуверенной, стоит ли им оставаться и смотреть, или помогать девушке, или просто продолжать движение. Или сохранять спокойствие и наслаждаться вечером.
Женщина наступила на ногу охраннику, затем повернулась, чтобы вырваться из хватки. Но другой стражник ударил ее, а толпа начала расходиться по краям, словно растворяясь. Они бы слушали ее, если бы не было последствий. Но вмешиваться бы не стали.
Рэйчел сделала шаг вперед, но Малахи схватил ее за руку.
Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Мы должны что-то делать. Эта женщина не делала ничего плохого.
— Она нарушила закон. Согласны мы с законом или нет, это закон этого места. Это их закон.
— Это неправильно, — сказала она, глядя на нас в поисках поддержки. — И это несправедливо.
— Может быть, — произнес Малахи. — Но сейчас мы ничего не можем поделать. Даже если бы захотели, мы в меньшинстве, и у нас нет сил противостоять всему Элизиуму. И еще, здесь у вас нет прав. Нам повезет, если они просто отправят вас обратно на Землю. Если мы это сделаем, то упустим шанс получить Абетил и спасти ваш мир.
— Значит, мы позволили ей стать жертвой? — Рэйчел покачала головой, пытаясь
— Так и есть, — согласился Малахи.
— Что с ней будет? — спросил Лиам.
— Магия, — ответил Малахи, и в его голосе прозвучала нотка отвращения. — Ее неправильное поведение будет обработано магией, инакомыслие растворится в ней, так что она снова будет аккуратно вписана в структуру. Так, чтобы их покой не нарушался. Потому что они ничему так и не научились.
Он повернулся и зашагал прочь, двигаясь к краю площади, где трава была обрамлена камнем. Оставляя расстояние между собой и толпой.
Мы последовали за ним, выстроившись в полукруг из людей между ним и остальными.
— Надо выпустить пар, — сказал Гэвин, дружески похлопав Малахи по спине. — Бог знает, что только ты не выслушиваешь от нас насчет Пара и Сдерживающих и… — Он замолчал, когда Рэйчел бросила на него взгляд.
— Не то, чтобы Сдерживающие плохо справляются со всем в нашем удивительном маленьком постапокалиптическом раю. Очень даже наоборот.
— Он слишком много болтает, — проговорил Лиам, сурово глядя на Гэвина, — но он прав насчет того, чтобы выпустить пар. Тебе бы не помешало.
Малахи посмотрел на нас, нахмурив брови, как будто он был озадачен предложением.
— Ты хочешь, чтобы я… пожаловался тебе.
— Ага, — произнес Гэвин. — Это полезно. Станешь силен, как бык, и смирен, как корова.
Малахи взглянул на ноги.
— Идиома, — одновременно сказали мы с Лиамом. — Он не имеет в виду буквально.
— Попробуй, — произнесла Рэйчел. Малахи посмотрел на нее, затем снова на толпу.
— Я не просил, чтобы меня призывали в армию, чтобы меня приводили в ваш мир, — начал он. — Но Элизиум был разрушен. Война была ужасной; земли и постройки разорены, как и на Земле. Граждане мертвы. — Его взгляд затуманился, как будто он вспомнил виды и звуки войны. Это были тяжелые воспоминания. Сильные воспоминания. И они появились в неподходящее время.
— Было так много смертей и разрушений. Бунты, ненависть, насилие. Сейчас здесь ухоженные парки. Блестящие здания. Смеющиеся дети. Они избавились от образа насилия, но, похоже, ничему не научились. Мир стал более… стерильным, чем было раньше. Разница видится теперь еще сильнее. Они не решили своих проблем. Они только отсрочили их.
— Совсем нет надежд на перемены? — спросила Рэйчел. — Выборы или какой-то другой способ привести к власти кого-то нового, новую группу?
— Постулаты удерживают свои троны тем, что привнесли диктат над гражданами. Они убеждены, что сделали Элизиум лучшим местом, утопией. И посмотрите вокруг, — сказал он. — Многие слои граждан живут хорошо. Им нравится погода, стабильность, и у них есть все, что им нужно. У них правильный образ жизни. Правильный вид магии. Они верят или хотят верить, что насилие — это не про них, поэтому у них нет стимула меняться. Даже если они видят несогласие, что случается редко, оно лишь подтверждает то, что система работает.