Запредельник
Шрифт:
— Мы его полностью удалили?
— Я не уверена, но продолжаю постоянное наблюдение. Пока его следов нигде не видно.
Он внимательно изучил модель на дисплее.
— Главный катализатор по-прежнему остается в тканях.
— Да, но он не ядовит и через короткое время должен рассосаться. Он не причинит ей вреда.
Маккензи снова взглянул на Светлу.
— Почему же она все еще без сознания? Может быть, что-нибудь не так?
— Еще несколько незначительных ушибов, Мак. Они совсем незначительные, и я не стала их показывать на экране. Она находится в коматозном состоянии
Маккензи кивнул. Когда он примет свою контрдозу, нечто подобное произойдет и с ним.
— Принимая во внимание все имеющиеся данные, следует признать, что Светле серьезно повезло, — сказала Шейла.
Маккензи смотрел на розовый след на руке Светлы. Если бы они сейчас находились на истребителе или крейсере, медицинская бригада вырастила бы для нее другую руку или, по крайней мере, любой другой работающий придаток. Но он не мог этого сделать. Через несколько часов поверхностные нервные окончания и соединительные ткани полностью атрофируются и будут неспособны к приживлению. Ходили слухи, будто ученые федерации на Системе Сигни А могли выращивать полностью нижнюю часть руки, но никто в Конкордате еще не умел этого делать. Нет, очевидно, Светле Стоковик потребуется бионическая рука.
— Не уверен, что она поймет, как ей повезло, когда проснется, — пробормотал он.
— Ты ничем ей не поможешь, если будешь во всем винить только себя, — посоветовала Шейла. — Ты сделал все, что мог. Но есть одна проблема. Если ты сейчас же не примешь контрдозу трибензодрина, ты придешь в сознание позже Светлы. Ей придется пережить травму ампутации в одиночестве.
Это было действительно проблемой, но он ничего не мог с ней поделать.
— Боюсь, что у нас впереди много работы. Мне придется доверить тебе все объяснения со Светлой.
Шейла мужественно ответила:
— Да, Мак, я понимаю.
Маккензи вновь взглянул на Светлу. На ее лбу показались капельки пота, и легкий, женственный аромат ее тела наполнял отсек. Как это все напоминало ему прошлое! Он вытер пот со лба и легонько поцеловал ее губы. Бросив последний долгий взгляд, Маккензи встал и вернулся в рубку.
Теперь ему надо было вернуться на Красный Утес, не повстречав рашадианцев. Он инстинктивно чувствовал их приближение и не мог не признать, что рашадианцы, должно быть, перехватили их радиосообщения. Если хотя бы трое из них находились на требуемом параллаксе, было очень легко вычислить источник сигнала в пределах вектора посредством триангуляции. Он также хорошо знал, что они пошлют на его поиски не просто корабли преследования. Они устроят засады по направлению основных гравитационных потоков во все стороны. Чтобы вернуться на Красный Утес целым и невредимым, требовалась необычная стратегия, что-нибудь такое, что не пришло бы на ум даже рашадианцам.
Он сел в кресло, наклонился вперед и включил компьютер в режим сотрудничества.
— Мы по-прежнему идем перпендикулярно углу гравитационной корпускулы? — спросил он Шейлу.
— Да, Мак, как ты и приказывал в ходе Первой Программы Непредвиденных Ситуаций. Ты хочешь изменить курс?
— Нет. Продолжаем
Шейла ответила не сразу, но ее датчики мощности напряженно заработали.
— Я тебя правильно поняла, Мак? Ты сказал, что мы собираемся растянуть гравитационную корпускулу?
— Правильно.
— Ты, конечно же, шутишь.
— Нет, не шучу, — твердо ответил он.
— Но это же слишком опасно. Если мы повредим корпускулу, то окажемся в безвыходном положении и без всякой надежды, что помощь придет до того, как у нас кончатся запасы продовольствия.
— Если мы нарушим оболочку корпускулы, ты все равно не сможешь послать сигнал бедствия, потому что нет гарантии, что его не перехватят рашадианцы.
— Мак, скажи мне, что ты шутишь.
— Мы не можем позволить им завладеть системой Бета-Z. Раз мы нашли этот ящик, то это становится нашей первостепенной задачей.
Он задумался. Корабли запредельников были слишком малы, чтобы иметь на борту генетические или гидропонные пищевые фабрики, поэтому они несли лишь сухой паек продуктов. Его совсем не прельщала мысль умереть от голода вместе со Светлой.
— Сколько у нас осталось продуктов?
— Учитывая запас на корабле Светлы, продуктов хватит приблизительно на двенадцать недель. Конечно, она не так долго находилась в патрулировании, как мы, и запас ее продуктов больше. Следует ли мне запросить ее компьютер о точном количестве продуктов?
— Нет. Будем думать об этом, когда настанет такое время. У нас все равно нет другого выхода. Как только действие трибензодрина ослабеет, я выйду из игры. Если мы пойдем обычным путем, тебе придется самой разбираться с огнем рашадианцев. Мне кажется, что ты и компьютер Светлы с большим удовольствием смоделируете вероятные границы корпускулы.
— С этим трудно не согласиться.
— Ты проинформировала штаб о нашем местоположении? — спросил он, меняя тему.
— Я прекратила синхронную передачу, как только ты вернулся с «Утопии», но я отправила информацию о направлении нашего движения.
— Хорошо. Передай им, чтобы они искали засады рашадианцев в 89, 91 и 103 гравитационных потоках. Затем перейди на режим полного эфирного молчания.
— Хорошо, Мак, раз ты так хочешь…
— Да, — доверительно сообщил он ей, — теперь обрати внимание…
И Маккензи начал инструктировать Шейлу, как ей следовало поступить в той или иной ситуации. На это ушел почти час. Только после того, как Шейла дважды повторила его указания, он счел, что может быть доволен.
Он встал с кресла и вернулся в медицинский отсек. Там он снял скафандр и повесил его рядом с кодовым щитом. Маккензи в последний раз взглянул на Светлу. Диагностический стол был по-прежнему включен. Разноцветные волны выплескивались из-под теплого белого одеяла. Светла больше не потела и, казалось, мирно спала.
Он подошел к контейнеру с медикаментами и вынул пузырек с лекарством. Это была контрдоза трибензодрина. Он принял две таблетки и вернулся к столу. Ноги и руки его слегка онемели, глаза закрывались. Даже переполнявшие его заботы куда-то исчезли. Он сделал все что мог, и больше не стоило ни о чем беспокоиться.