Запрещенная реальность. Том 1
Шрифт:
Все «кардиналы» занимали не очень заметные посты советников, экспертов, помощников государственных деятелей и структур, но властью обладали почти абсолютной, потому что могли убрать с политической сцены любого лидера или группу, не говоря уже о деятелях рангом ниже министра или депутата. Но делали они это лишь в тех случаях, когда обстановка в стране не укладывалась в рамки разработанного ими сценария.
Кроме Рыкова, представлявшего «Чистилище» и одновременно Федеральную службу безопасности, в Союз Девяти входили советник президента по национальной безопасности Юрьев, один из двенадцати директоров Национального банка, председатель Совета директоров Грушин, начальник информационной службы президента и он же Тень-три в иерархии Сверхсистемы Носовой, главный военный эксперт при правительстве, курирующий Институт новых военных технологий, он же секретарь Совета безопасности Мурашов,
Все они были людьми незаурядными, Посвященными в тайны Внутреннего Круга, а также светящимися, принимающими пси-посланцев иерархов, то есть их авешами. И каждый из них представлял реальную силу, принадлежа к той или иной властно-силовой группировке, которые в политической жизни страны вели острую конкурентную борьбу за выживание.
Так, Рыков опирался на мощь таких формирований, как ФСБ и «Чистилище». Носовой работал на Сверхсистему и владел инициативой административного президентского корпуса. Юрьев имел базу в лице самого президента и влиял на решения Совета безопасности. Мурашов действовал через Министерство обороны и Гособоронпром и также влиял на Совет безопасности державы. Остальные лично или через системы связей оказывали влияние на финансовые, информационные, экономические, лоббистские структуры, на аппараты Министерства внутренних дел и Государственной Думы и власть имели не меньшую. Но в коалиции Союза Девяти они были не врагами или конкурентами, а равными партнерами, теневыми правителями, и на их отношения не влияла принадлежность к разным конкурирующим институтам власти. Впрочем, так думали — что они борются за власть и жизнь — сами руководители группировок, на самом же деле весь этот процесс управлялся Девятью.
Десятый или, вернее, Первый гость настоятеля, куратор Союзов Неизвестных в других государствах мира, представлял авешу инфарха, но известен был всему мировому сообществу как Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций Хуан Франко Креспо. Он не боялся путешествовать инкогнито и прибыл в храм Гаутамы под видом паломника-исмаилита.
Келья настоятеля располагалась рядом с залом ритуальных церемоний в сердце четвертого сектора храма. Она в миниатюре воспроизводила главную молельню в Лхаканге: каменный склеп шесть на восемь метров со скульптурным изображением сидящего в углу Будды, ступой с реликвиями Будды и шестью светильниками в форме лотоса. Сводчатый потолок мерцал россыпью драгоценных камней, как и стена напротив Будды. Пол кельи был выстлан мраморными плитами и покрыт циновками, на которых и расположились привыкшие к подобным бдениям гости настоятеля. Но, несмотря на кажущуюся простоту и аскетизм, келья наряду с хитроумными защитными сооружениями древних зодчих охранялась и новейшими современными электронными системами, позволяющими контролировать каждое постороннее движение в любом из секторов храма, определять вооруженных людей, следить за транспортом, прибывающим в Кош-Агач, и вести наблюдение за самолетами в радиусе трехсот километров.
Прежде чем усесться на циновки и начать совещание, каждый из Девяти взглянул на свои часы, в которые были вмонтированы датчики-сигнализаторы собственных систем контроля опасности. Зеленые нули на экранчиках циферблатов показывали, что нет повода для тревоги, и гости Бабуу-Сэнгэ принялись поудобнее устраиваться на жестких циновках. В принципе им ничего не стоило провести эту встречу с полным комфортом — в храме был зал, не уступающий в этом отношении залам московского ресторана «Националь». Но, согласно древней традиции, собеседников ничто не должно было отвлекать от дела, а жесткость циновок во многом способствовала краткости речи и скорости принятия решений.
Настоятель, сидевший лицом к своим гостям, традиционно исполнял роль председателя собрания. Он, перешагнувший рубеж девяти десятков лет, был старше всех присутствующих в келье, но выглядел молодо и очень походил на своего Учителя — Гаутаму Будду — и торжественностью позы, и лицом, и, весьма вероятно, характером. Казалось, на Девятерых смотрят сразу два Будды — каменный и живой, из плоти и крови.
— Начнем, Посвященные, — призвал глубоким баритоном Бабуу-Сэнгэ на русском языке и тут же перешел на метаязык, понятный только присутствующим; язык этот был настолько же богаче, ярче, информативнее всех существующих, насколько современный русский или английский богаче языка туземцев Папуа, словарь которого
— Я бы посоветовал поднять потолок уровня стратегии, — предложил Юрьев, имеющий право говорить первым после председателя.
Иерархи, как и люди, делились на касты. Тот факт, что кастовость не признается современной социологической наукой, не говорит о правильности отношений между людьми. Желают этого люди или не желают, признают или не признают, но они разделены на касты. Точно так же, как были разделены на касты их палеопредки — Инсекты. Индийское общество первым ввело понятие кастовости, которое сохранилось до сегодняшних дней: брахманы, кшатрии, вайшья, шудры и чандала благополучно сосуществуют в этом обществе, претендуя каждый на свою социо-экологическую нишу. Тот, кто не согласен с этим положением, избирает Путь просвещения, просветления и самосовершенствования, хотя средства для достижения цели — нирваны — зачастую берутся негодные. Например, нельзя добиться духовного развития, просветления стоянием на голове, истязанием плоти, медитацией или с помощью лишенных смысла обрядов и церемоний, уповая на милость Духа или Бога, однако индийские йоги упорно продолжают двигаться в том же направлении, попадая в тупик, из которого нет выхода. Впрочем, подобными делами занимаются и миллионы верующих во всех странах мира.
Касты иерархов были более текучими, чем человеческие, каждый из иерархов вправе преодолеть кастовый барьер и перейти в другой «класс» отношений и обязанностей. Высшей кастой считались Архонты, достигшие порога мудрости. Ниже шли Ангелы, иерархи Сострадания, затем Адепты — достигшие уровня мысленного управления сверткой и разверткой реальностей, Мастера — способные управлять физическими процессами многомерных реальностей, и, наконец, Посвященные, воздействующие на трехмерный мир запрещенной земной реальности. Из действующих лиц нашего повествования инфарх принадлежал к касте Архонтов, примарх и секундарх — касте Ангелов, триархи, квадрархи и пентархи — касте Адептов, и так далее. Декарх, с которым когда-то встречался Матвей Соболев после битвы с Монархом, относился к касте Мастеров.
Советник президента по национальной безопасности Юрьев, как и Бабуу-Сэнгэ, был авешей одного из пентархов, то есть носителем Адепта. Остальные восемь из Девяти воспринимали психоматрицы Мастеров и Посвященных. Лишь куратор Союза Неизвестных Хуан Франко Креспо становился авешей Ангела, и ранг его позволял отменять решения Союза, принятые с перевесом в один-два голоса.
— Основания повышения уровня? — подал голос профессор Блохинцев.
— Вмешательство Монарха и подавление в результате этого рассчитанной нами доминанты исторического развития страны.
— Я согласен, — сказал Бабуу-Сэнгэ, обвел взглядом сосредоточенные лица сидящих по восточному обычаю гостей, хотя и в современных европейских костюмах. Кивнул самому себе. — Вижу, что и вы согласны. Повышаем уровень стратегии до потолка «абсолют», что не освобождает нас от обязанности принять решение. Продолжаем обсуждение. Само собой разумеется, что положение дел в стране в целом и в зоне ответственности каждого известно всем Девяти.
— Разумеется, — кивнул секретарь Совета безопасноети Мурашов, авеша декарха. — Год назад мы передвинули колесо кризиса, заменили большинство сильных фигур в политике, но в социуме практически ничего не изменилось. Только усилились центробежные тенденции и противостояние в среде силовых структур, что, как мы видим, является следствием прямого вмешательства Монарха, силы трансцендентной, но изначально и перманентно эксцитативной. Регуляция на уровне частных изменений неэффективна, необходимо общее направленное изменение существующих тенденций.
— Все это понимают, но все ли подготовили конкретные предложения? Векторы вмешательства? Области стабилизации?
— К сожалению, люди в большинстве своем — высокоцивилизованные варвары, — обронил директор Международного института стратегических исследований Головань. — Человечество не преодолело стадии имаго, на что надеялся Монарх, и остается потенциально разумной расой.
— Ну и?.. Точнее выражайте мысль, уважаемый Кирилл Данилович.
— Надо усилить влияние Закона интеллектуальной чистоты, действующего среди иерархов: мышление не должно нести эмоциональной окраски. В приложении к нашей ситуации он звучит так: для достижения цели надо использовать любые средства! Жалость к кому-либо неуместна.