Запрещенная реальность. Том 1
Шрифт:
— С чем же тогда и ради чего борются иерархи?
— Это сложный вопрос, мой друг. Я во многом еще не разобрался сам, потому что живу в мире причин, в то время как ты — в мире следствий. Но борьба имеет место и здесь. Сохранение запрещенной реальности, измененной Аморфами и «подредактированной» Монархом, невозможно без трансляции стабилизирующей модели. Это ты уже знаешь. Но вот чего не знаешь: модели Монархов и иерархов — во многом диаметрально противоположны! Что и задает в мире Земли фон катаклизмов, потрясений, революций, войн и болезней. Трансляция ведется на многих уровнях — физическом, биологическом, тонком полевом, психологическом и социальном, и много полегло, образно говоря, «диверсантов»
С гулом вздрогнули горы. Раскатами обрушилось грохочущее эхо. Шестиногий «конь», взбрыкнув под Матвеем, осел на задние ноги-лапы. То же самое сделал и шестиног Горшина, однако гул стих, и звери успокоились.
—..готов к обороне, — прилетел тихий голос Тараса. — Кое-что ты получил, дальше рассчитывай только на себя, мы помочь уже не сможем. Этот сон-передача, вероятнее всего, последний.
Где-то далеко послышался новый звук — жужжание пропеллера, словно за горами летел одномоторный самолет. Отряд «пограничников» в ущелье мгновенно оказался на «конях», снова выехал на предгорье, ощетинившись копьями.
Спутник Матвея достал какой-то колючий шар и поднес к шлему, как подносят бинокль.
— Колеоптер, — пояснил он через минуту. — Жук-разведчик. Можешь полюбоваться. Возьми с седла ктар… вот такой шарик, это нечто вроде подзорной трубы.
Матвей потянулся к сумке у ноги и понял, что уже может управлять своим новым телом.
— Ты сейчас авеша для него, хозяина, — отреагировал Тарас на его удивление, — внедренный в его тело, и в состоянии чувствовать то же, что и он.
Матвей приставил шар к щели во лбу — бинокулярное зрение при этом сохранилось, будто у монстра было два глаза, — и разглядел гигантского жука, кружившегося над скалами одной из гор. Два светящихся зеленью жестких надкрылка стояли у него как паруса, а между ними вихрились полупрозрачные крылья, издавая тот самый звук самолетного мотора.
— Хорош? — хмыкнул голос Горшина. — Представь, что было бы, возьми Монарх за исходный материал своего эксперимента не тараканов, а жуков.
Близкий подземный взрыв снова поколебал горы, но «пограничники» Перволюдей проигнорировали его, ожидая, когда улетит колеоптер.
— Похоже, меня засекли. — Монстр на шестиноге повернул к Матвею голову с пылающим глазом. — Прощай, друг. Что-нибудь хочешь спросить?
Матвей с трудом заставил себя не отвлекаться на пейзажи и жизнь палео-Земли, но мысль его перебил всадник, появившийся на склоне холма, один из тех, что стояли внизу. Он что-то проскрипел на своем языке, обращаясь к монстрам — носителям Горшина и Соболева. Матвей его понял: всадник спрашивал, не послать ли отряд в ту сторону, куда повернул колеоптер.
Горшин ответил коротким «послать», и посыльный ускакал. Видимо, для тех «пограничников» хозяин Тараса был командиром.
— Субдоминантой, — уточнил голос Тараса. — Мы с тобой сейчас субдоминанты и находимся в авангарде, но есть и доминант — командир всей бригады «пограничников». У Перволюдей почти все было скопировано по образу и подобию жизнеустройства Инсектов. Иерархия, касты, дворцовые перевороты… Ты не представляешь, до какого абсурда дошли последние поколения Инсектов! Формикоиды, например, то есть разумные муравьи, развлекались в «муравейнике» тем, что предоставляли возможность всем, кто пожелает, стать царем на определенное время — час, к примеру, и разрешали делать со страной-городом все, что взбредет в голову! Правда, любой «муравейник» — это разум коллективный и мало страдал от подобных
— Ты сказал, что был одним из последних… э-э… корреляторов нашей реальности, повиновавшихся программе…
— Последним великим коррелятором был Иисус Христос. Но были коррелирующие личности и рангом помельче, все они — реальные исторические личности, послужившие авешами иерархам или самому Монарху.
— Я не об этом… я тоже «сижу» в чьей-то программе?
— Боюсь, ты «сидишь» в узле пересечений таких программ, — после недолгого молчания ответил Горшин. — И не двух, а больше.
Матвей поцокал языком. Тарас сочувственно ждал, когда он преодолеет шок. Горы колебались все чаще, и это, очевидно, было следствием несогласования частот «сонной» передачи и контуров подсознания Соболева.
— Как мне защитить мозг от локаторов Монарха?
— Есть только два способа, один — это повышение своего психофизического потенциала, что достигается Посвящением, и второй — привлечением полей эгрегора. Что такое эгрегор, знаешь?
— Групповое психоэнергетическое поле…
— В принципе да, своеобразное энергетическое пространство, образующееся за счет мысленной связи тождественных менталитетов людей, замыкающихся на определенный образ. Это если быть точным. Ищи свой эгрегор, только он поможет тебе в будущей коррекции. Нас со Светленой, скорее всего, в ближайшее время «лишат сана», и помочь мы уже будем не в состоянии. Но учти, ты сможешь стать проводником силы эгрегора, только став проводником его идей.
— Мне надо его еще найти.
Последнее «горотрясение» было наиболее сильным, и Горшин торопливо добавил:
— В МИРах Инсектов есть места с высокой концентрацией энергии «Иглы Парабрахмы», их надо обходить, почувствовать, но ни в коем случае…
Гулкий удар оборвал речь Горшина, и с ощущением падения в бездну Матвей проснулся…
Как всегда, полчаса ушло на размышления и «укладку» информации по внутренним «полкам» сознания. Очень хотелось еще раз поговорить с Горшиным, получить ответы на вновь сформировавшиеся водросы, но это уже являлось несбыточной мечтой, судя по тону прощания Тараса. Оставалось надеяться на Учителя, в крайнем случае на Проводника, кто бы им ни стал — Самандар или Парамонов.
А жаль, подумал Матвей с искреннем сожалением, имея в виду потерю связи с Историей, открывшейся ему благодаря какому-то расчету иерархов. Или Монарха. Или людей Внутреннего Круга. Вот погулять бы по МИРу Инсектов наяву, физически, ошутить его таинственную атмосферу, увидеть изумительные города-ульи, города-муравейники и термитники, города-башни и крепости древних разумных насекомых…
Тренькнул телефон.
— Ты скоро? — осведомился Василий недовольным тоном.
Только теперь Матвей обнаружил, что заснул еще днем: теперь шел девятый час вечера! Значит, этот сон-морфема был действительно чем-то вроде аварийного вызова, чрезвычайной передачи, призванной предупредить Соболева в последний раз и передать ему больше эмоциональную, нежели интеллектуальную информацию.
— Сейчас буду, — ответил Матвей, с неохотой заставляя себя выбраться из расслабленного состояния.
Окончательно пришел в себя он только в машине.
«Чистилище» предоставило Балуеву скромную двухкомнатную квартиру в районе Щелкова, недалеко от станции метро. Ничего лишнего в ней не было: в гостиной — диван, два кресла, стол письменный, сервант, в спальне — деревянная двуспальная кровать, трюмо, шкаф для одежды.
— Обстановка почти спартанская, но мне хватает, — улыбнулся Василий, наблюдая за Матвеем, рассматривающим квартиру. — Как сказал бы Прутков: для достойного нету достойных наград.