Запрещенная реальность. Том 1
Шрифт:
— Разве меня встречали не «федепасы»?
— И «федепасы» в том числе, личная группа Первухина, имеющая приказ взять тебя живым. Симпатизирует тебе генерал. Но, кроме его дружины, там суетятся еще две — «Анальгин» и «Принцип», а эти имеют задание взять тебя мертвым. Так что выбор у тебя невелик.
Матвей вспомнил записку, оставленную убийцами в доме деда.
— Дай мне три дня, майор. Есть задача, которую мне надо срочно решить…
— Найти киллеров, убивших Кузьму Федеровича и похитивших Кристину Сумарокову и Стаса. — Хватов сделал
— Майор, ты все знаешь, но не уверен, что поймешь… И тем не менее даю слово — через три дня я встречаюсь с тобой в любом месте, но дай мне эти три дня! Кстати, где их держат?
Майор покачал головой, и в глазах его мелькнула искра не то жалости, не то презрения.
— Твоих друзей взял «Стикс» Юргена и спрятал на своей базе в Бутове, но в одиночку тебе отбить их не удастся. Да и с чьей-либо помощью тоже, мальчики из «Стикса» зомбированы…
— Как, очевидно, и те, что за твоей спиной. Но я бы все же попробовал. Ну что, договорились?
Хватов снова покачал головой.
— Боюсь, что нет. Поступила команда «выключить» тебя, а я человек дисциплинированный. Слишком глубоко ты влез в дела спецслужб и людей Внутреннего Круга. Мы вынуждены заниматься чисткой следов по полной программе. Ликвидации подлежат все, кто хотя бы краем глаза видел МИРы Инсектов, узнал о хранящихся там Великих Вещах и невольно помешал коррекции реальности.
Матвей сузившимися глазами рассматривал лицо майора, по которому изредка пробегали отблески далеких огней аэропорта.
— Кажется, я ошибся в определении… ты не Монарх!
Хватов рассмеялся.
— Какая разница? Сейчас я авеша иерарха, точнее — Мастера, контролирующего зоны запретного смысла. — Он сделал неуловимое движение, и Матвей опять отлетел в сторону, получив удар в область сердца, от которого пришел в себя не сразу. Это был еще не смертельный укол из арсенала техники убийства прикосновением, но все же поражающий энергетический импульс прошел через одежду, сквозь мышцы груди, кости грудной клетки и резко сократил сердечную мышцу. И все-таки Матвей не стал отвечать и на этот раз. Восстановив дыхание, встал напротив майора, не поднимая рук. Сказал глухо:
— Я прошу всего три дня… Мастер! Я никуда не сбегу.
— Странно, что ты так привязан к этой девице, — задумчиво пробормотал Хватов. — Наверное, именно этот фактор — избыточная чувствительность — и мешает тебе преодолеть порог Закона восхождения. Прощай, ганфайтер. — Он коротко взмахнул рукой и… пролетев три метра по воздуху, с гулом врезался спиной в стену ангара.
Трое амбалов у машины сделали шаг к Матвею, но Хватов остановил их, вскочив с земли гибким змеиным движением. Улыбка на его губах изменилась, стала хищной и отталкивающей.
— Отлично, Соболев! А я уж было разочаровался в тебе.
Он боком двинулся
Этот бой нельзя было назвать зрелищным. Большинство приемов из-за скорости их проведения были недоступны для наблюдения обыкновенным людям, а остальные блокировались еще до их завершения, но внутренний драматизм поединка почувствовали даже бугаи-телохранители из отряда Хватова.
Для профессионала класса Соболева не существовало невозможных поз и ударов, позиций и положений, защитных блоков и атак на поражение. Он действовал в точном соответствии с древним законом всех единоборств: если враг нарушает гармонию мастера, то, совершая акт возмездия, тот должен действовать без каких-либо эгоистических и садистских побуждений, адекватно мере нарушения его покоя. Этот закон непреднамеренного насилия Матвей исповедовал всегда, восстанавливая нарушенную природную справедливость. Но для килл-хантера, которым стал Хватов из-за внедрения сущности иерарха, запретов и законов не существовало, и, начав схватку ради удовлетворения чувства превосходства, он вскоре стал применять приемы фазовой дестабилизации, внушая противнику атаку в одном направлении, а проводя — в другом.
Никогда еще Матвей не был так близок к гибели, как в этом пси-физическом бою, и никогда до этого не чувствовал себя так свободно и раскованно, потому что сдерживать свою силу и знания не требовалось. И все же бой слишком затянулся!
Трижды Матвей получал шоковые удары, едва успевая после этого восстанавливаться до прежних кондиций, и трижды посылал Хватова в нокаут — такими же ударами из системы э-боя, но ни один из них не стал смертельным: слишком хорошо оба владели телом и знали методы очищения организма от «шлаков» витальных пси-атак.
После очередного улета Хватова к воротам ангара в дело вмешались его сослуживцы, которым надоело ждать результата поединка. Начали они с демонстрации своей несокрушимой мощи и непробиваемости, показав неплохую технику карате-дзицу, но выдерживать соревнование в скорости с Матвеем не могли. Зато и сомнений в правильности применения спецсредств не имели. Когда двое из них легли на бетон и не встали, оставшиеся двое просто начали пальбу, не расслышав сдавленного крика Хватова: «Не стрелять!»
Вряд ли Матвей продержался бы долго, не имея с собой ничего, кроме расчески, бумажника и носового платка. Но ему помогли.
Одновременно с начавшейся стрельбой рядом с «крайслером» директора ФСБ появилась черная «мазда», из нее выскочили три человека и бросились в гущу сражения, сразу изменив ход боя. Бугаеподобные стрелки Хватова прекратили огонь и залегли в разных позах в проходах между автотрапами, тракторами и электрокарами. Майора перехватил один из прибывших, высокий и черноволосый, в светлом плаще. Матвей узнал в нем Самандара и опустил руки.