Запрещенная реальность. Том 1
Шрифт:
— Генерал оказался проворней. Охранник ранен, с ним работают наши люди, но результатов пока нет. Генерал взбешен и требует немедленной отдачи, хочет встретиться с вами. Требует выхода на руководство «Чистилища». Он дал нам с вами три дня, сказав при этом: «Ганфайтер он или пацан, играющий в казаков-разбойников?» Извините.
— Сильно сказано, — усмехнулся Матвей. — Видно, напугали генерала изрядно. Передайте ему, что сейчас важнее выйти на Купол, а «Стопкрим» опасен пока лишь бандитам.
— Не только бандитам, «чистильщики» убили депутата Васильчикова, и по одной из версий, убийство Ивакина — тоже дело их
— Ивакина убрал киллер Купола. — Матвей нахмурился. — Я занимаюсь этим делом. Васильчикова убили также по заданию босса мафии, чтобы свалить все на «Чистилище», инспирировать массовое недовольство его деятельностью. А вот разгром коптевской бандгруппы — работа «Стопкрима».
— Откуда вы знаете? — прищурился замначальника ГУБО.
— Я участвовал в операции как рядовой исполнитель. Выйти на исполнительную сеть «Стопкрима» несложно, гораздо сложнее подобраться вплотную к аналитикам и комиссарам. Ждите. Вы сделали то, о чем я просил вас?
В глазах Зинченко вспыхнули огоньки любопытства, когда он передал Матвею пакет документов.
— А почему вы защищаете «чистильщиков»? Ведь любое их деяние незаконно, как бы благородно ни выглядели цели.
— Я не защищаю, только констатирую факты. Пока не появится закон, карающий за организацию преступных сообществ, деятельность «Чистилища» будет стране полезна. Так и передайте генералу. До связи.
Матвей шагнул было прочь, но вернулся:
— Вы один или с прикрытием?
— Один.
— Странно, я чую слежку. Уходите первым, я посмотрю.
Зинченко, в полотняном летнем костюме с короткими рукавами, позволяющем носить оружие, проверил пистолет, кивнул и исчез за кустами. Матвей, следуя сзади, проводил его до машины. Он оказался прав: к заместителю начальника ГУБО был прицеплен «хвост», очень умелый и почти невидимый. Сам Зинченко мог его и не заметить, лишь чутье и опыт ганфайтера подсказали Матвею, кто и как следит за Николаем Афанасьевичем. Приближаться к разговаривающим они не стали, иначе Матвей засек бы их раньше, но факт слежки говорил сам за себя: «губошлепы» «под колпаком». Под Куполом, скаламбурил Матвей про себя.
«Хвост» потянулся было и за ним, но уже через четверть часа Матвей обрубил его, похвалив себя за удачливый камуфляж: «наружке» мафии предстояло долго искать седого, лохматого, сутулого старика в мятых брюках и пятнистой рубахе.
Операцию «Выход в эфир» Горшин готовил вместе с одним из комиссаров «Стопкрима», директором Центра нетрадиционных технологий Бохановым, на базе его вычислительного комплекса. Матвей был привлечен к разработке в качестве эксперта и аналитика, но изъянов в плане операции не нашел. Боханова он раньше не знал, вернее, знал только заочно, по информации Тараса. Сей ученый муж оказался веселым, любознательным и начисто лишенным каких бы то ни было сомнений в законности своих «исследований» на благо «Чистилища». Матвею он не понравился, хотя самому Боханову, скорее всего, было на это наплевать.
В операции участвовали без малого три десятка человек: наблюдатели, разведчики, группы основного действия — два экстревера и два мейдера подстраховки. Матвей вошел в один из экстреверов, нацеленный на студию телеагентства новостей, а Тарас, которому отвели роль императив-центра, должен был обеспечить четкое взаимодействие групп
Началась операция в двадцать сорок, за двадцать минут до выхода в эфир телеканала новостей. Наблюдатели заняли свои посты еще с утра, после полудня в здание телецентра проникли группы поддержки и технической подготовки, а за час до эфира — обоймы риска, основные исполнители. Матвей с двумя членами своего экстревера входил последним, предъявив пропуск работника телецентра. Как всегда, он изменил внешний облик, и узнать Матвея Соболева в этом пожилом, усатом, вальяжно шагающем рабочем в комбинезоне было трудно.
В двадцать сорок монада поддержки взяла под контроль основную и резервную трансформаторные будки.
В двадцать пятьдесят мейдер подготовки отключил кабинет директора телецентра, имеющий собственный пульт управления, от сети, а самого директора с тремя инженерами и секретаршей запер в пожарном бункере, отрезав телефоны.
В двадцать пятьдесят пять экстревер сопровождения перекрыл входы в здание, нейтрализовал оперативную охрану и усыпил смену в шесть человек, дежурившую в центральной диспетчерской. В это же время второй мейдер подготовки отключил от сети центральный пульт, с которого можно было переключать каналы и выходы студии.
Ровно в двадцать один ноль-ноль Матвей с тремя членами своего экстревера вошел в первую студию, где над дверью светилась надпись: «Вход воспрещен. Идет передача».
Смена телевещания, работающая на передачу новостей, состояла из девяти человек: трех телеоператоров, инженера по связи, двух видеоинженеров, в нужный момент пускающих нужную запись, двух комментаторов — основного и спортивного (сводка погоды шла в записи) и охранника, выполнявшего также функции переносчика аппаратуры. Матвей «отключил» охранника, а его сопровождающие, отлично знакомые со студийной телеаппаратурой, отогнали операторов от телекамер и дали заставку.
Миллионы телезрителей по всей стране, интересующиеся программой новостей, с удивлением глядели на опустевшие экраны.
Комментатор, молодой симпатичный парень, дернулся было к телефону, однако застыл, заметив направленный на него ствол пистолета.
— После выхода в эфир у нас будет всего три минуты, — тихо напомнил Матвею напарник с пистолетом.
Матвей подошел к телекомментатору, с любопытством разглядывавшему ворвавшихся гостей, сказал, изменив голос:
— Принимайте «Чистилище». К сожалению, иного способа сказать о себе правду мы пока не нашли. Вот наше заявление, прочитаете?
Комментатор глянул на листок плотной бумаги с тисненым золотым кинжальчиком.
— А если откажусь? Застрелите?
— Нет, но вынуждены будем «отключить».
— Давайте.
Матвей кивнул «чистильщику», заменившему оператора, и тот снял заставку. Комментатор встрепенулся, поправил очки и взял листок с текстом. Надо отдать ему должное, держался он неплохо, сказался опыт плюс изрядная доля эксгибиционизма [38] , свойственного почти всем артистам.
38
Эксгибиционизм — склонность к рекламному самолюбованию.