Запрещенная реальность. Том 1
Шрифт:
Милиционер лениво глянул на парня:
— Паша, ты что, билеты взял?
— Какие билеты? В глаза не видал. — Парень затянулся и выдохнул дым Матвею в лицо. — Да он, кажись, нетрезвый. Чуешь, попахивает? Может, отведем в отделение?
Матвей понял, что нарвался на элементарный наглый гоп-стоп. В другое время он просто повернулся бы и ушел, но, во-первых, он был с Кристиной, во-вторых, плохо спал ночью после разговора с Диким, а в-третьих, не терпел хамов ни в каком обличье.
— Иди, иди, — миролюбиво
Матвей придвинулся к троице вплотную, неуловимым движением выхватил у гоп-стопника сигарету и всунул ее горящим концом ему в рот, перехватил руку сержанта так, что локоть уперся тому в горло, не давая двинуться, а коленом ткнул третьего собеседника в солнечное сплетение. Сказал, улыбаясь:
— Я вас сейчас по асфальту размажу, гаденыши! Билеты, быстро!
Парень, вскрикнув от боли, выплюнул сигарету, замахнулся было и осел, позеленев. Удара не заметил ни он, ни товарищи. Сержант тоже попытался дернуться, но чуть не заорал от боли в горле. Матвей вытащил у него пистолет из кобуры, вынул обойму, опустил в карман, проверил ствол и вернул пистолет. Затем нашарил билеты в кармане у парня, помахал ими всем троим:
— Чао, подонки. Не советую возникать, не то небо с овчинку покажется.
Матвей подошел к мужчине и женщине, стоявшим у входа в кинотеатр, спросил:
— Вам билеты случайно не нужны?
— Нужны, два, — обрадовалась женщина.
— Берите. — Матвей отдал билеты. — Приятных минут.
— Подождите, возьмите деньги.
— Не надо, мы из общества по охране кинозрителей.
Кристина, которая слышала разговор, рассмеялась и чмокнула Матвея в щеку.
— Ты великолепен. — Оглянулась на троицу, еще не совсем оклемавшуюся. — А что ты с ними сделал?
— Ничего, — мельком глянул на парней Соболев, — вежливо попросил устроиться на другую работу. Не знаю, что на меня накатило. Обычно я с дураками не связываюсь.
— Правильно делаешь. Помнишь, у Азимова? «Против глупости сами боги бороться бессильны».
— Автор этой пословицы не Азимов. — Матвей повел Кристину к машине. — Будущий филолог, а классики не знаешь.
— Зато я знаю, что природа не допускает ошибок. Ни один дурак не родился против ее воли.
— А это сказал англичанин.
— Кто именно?
— Генри Шоу.
Кристина остановилась и прямо на глазах у прохожих еще раз поцеловала Матвея.
Они позавтракали в кафе «Грезы» на Тверской, и Матвей повез девушку к себе домой. Там он приготовил кофе, усадил ее в «фирменное» кресло и подал блюдо с орехами.
— Празднуем мой переезд, сегодня я переселяюсь на другую квартиру, более спокойную.
— А разве здесь тебе плохо?
— Нет, но… слишком много любопытных интересуются, кто тут живет. Кстати, Жорж больше не обижает?
Кристина внимательно поглядела
— Не обижает, за три километра обходит. Соболев, где ты работаешь? Только не говори, что учительствуешь, учителя не ведут себя так…
— Нагло?
— Уверенно. Я же вижу, даже милиция тебя боится. Я, конечно, догадываюсь…
У Матвея екнуло сердце:
— Неужели?
— В милиции служишь? Какой-нибудь тайный омоновец? Или еще выше — в контрразведке?
Матвей засмеялся:
— Тайный омоновец — это звучит гордо!
— А что, не угадала?
Матвей погасил улыбку, подсел к девушке.
— Крис, ты только не обижайся… ладно? Ты никому не давала номер моего телефона?
— Разумеется, нет. Ты же предупреждал.
— А может, случайно… но нет так нет, молодец. Давай договоримся, что… — Матвей заторопился, видя, что Кристина закусила губу и готова обидеться: — Я о другом. Во-первых, филолог я только по образованию и никогда не работал по специальности. Во-вторых, я только что вышел из мест заключения… по причинам, которые тебе знать не обязательно. Поняла? Если вдруг кто-нибудь спросит…
— Я поняла. — Глаза Кристины потемнели. — Выходит, я не так уж и далека от истины. И переезжаешь ты потому, что тебе грозит опасность, да?
Матвей внимательно посмотрел на девушку.
— Ты прямо как экстрасенс, даже страшно.
Кристина поставила чашку с кофе, молча привлекла Матвея к себе.
— Знаешь, самой не верится — я думала о тебе даже во время экзаменов. Кстати, я все сдала и могу ехать домой хоть завтра.
— Так езжай.
— А ты? Может, вместе поедем? Поживешь у нас, потом отправимся к тетке на юг, она живет в Коктебеле.
— А как ты представишь меня родителям?
— Мужем, конечно.
— А говорила, не собираешься замуж.
— Так я и не собираюсь. Это для родителей, чтобы не волновались, они у меня хорошие.
Матвей мягко высвободился из объятий Кристины, отнес посуду на кухню, крикнул:
— Ты же хотела участвовать в конкурсе красоты и заниматься шейпингом?
Кристина подошла к дверям кухни, приняла позу манекенщицы, под натянувшейся блузкой рельефно проступила грудь.
— Я и так хороша, сеньор секретный агент. Ну, что скажете?
— Слова, сеньора будущая филоложка, стоят мало. — Матвей подхватил ее на руки. — Но я все же замечу: с твоими данными можно сделать карьеру в спорте — в художественной гимнастике, например, в волейболе. — Он опустил ее на пол только в спальне. — Существует интересная статистика: в спорте побеждают не только самые сильные, быстрые и ловкие, но и самые красивые.
— Льстец, — прошептала Кристина горячими пунцовыми губами. — Я не эталон красоты, у меня много недостатков.
— Нет недостатков, нет и достоинств.