Запрещенная

Карлайл Лилиана

Я чувствую ее удивление и надежду, за которыми следует отчаяние, которое я ей причинил.

И пока ее глаза горят в моих, есть так много вещей, которые я хочу ей сказать.

Каким же я был дураком, что бросил ее.

С первой ночи, когда я увидел ее, я понял, что она особенная.

Как я любил ее, даже будучи Бетой.

Мне всегда было достаточно ее.

Но она ускользает от мощного подавителя прежде, чем я успеваю сказать хоть слово.

Я хватаю все одеяла и подушки, какие только могу найти в самолете, и заворачиваю

ее в них, стараясь, чтобы ей было как можно удобнее.

Следующим за Лукасом идет медик, затем вводит каждому из нас мощное подавляющее средство.

Пока Амелия отдыхает, мы подводим итоги.

Российское правительство разместит Омег и окажет медицинскую помощь, в том числе тем, у кого удалены железы.

Другие самолеты уже в пути, чтобы помочь воссоединить семьи.

Было произведено пятьдесят арестов, но многим из Спасателей удалось сбежать.

Это еще не конец.

Но я, наконец, позволяю себе откинуться на спинку сиденья и закрыть глаза, сосредоточившись на моей новообретенной связи с моей парой.

Амелия жива.

Она в безопасности.

Это все, что имеет значение.

ГЛАВА 33

АМЕЛИЯ

Мне это снится.

Я на сцене, глаза Джейкоба наблюдают за мной из толпы.

Я нахожусь у кого-то на коленях, слова шепчут мне на ухо, а я беспомощно подпрыгиваю.

Зубы впиваются в мою плоть как раз в тот момент, когда стены позади меня взрываются, звуки криков наполняют комнату.

Женщины плачут.

Я купаюсь в их крови.

Я борюсь, отчаянно пытаясь удержать голову над багровым морем.

Но у меня в груди сжимается чувство надежды, которого раньше не было. Я медленно выбираюсь из этого безумия.

Я не одна.

Я больше никогда не буду одна.

Я сажусь, задыхаясь, лихорадочно оглядывая комнату. Я не понимаю, где нахожусь, пока не встречаю взгляд темно-синих глаз.

— Это я, — шепчет Джейкоб, присаживаясь на край кровати. — Я здесь, принцесса.

Его глаза безумны, и он говорит со мной так, словно я раненое животное.

Я снова в его комнате, мое тело укрыто мягкими стегаными одеялами, поддерживаемое таким количеством подушек, что их не сосчитать.

Гнездо.

Я одета в черную рубашку большого размера и спортивные штаны, мое тело чистое, очищенное от грязи и крови.

— Ты проспала двадцать часов, — говорит он, его глаза затравлены. — Я думал, ты не проснешься.

Когда он говорит, в его голосе

слышится дрожь, и я хмурюсь, сбитая с толку.

Затем нахлынувшие воспоминания возвращаются, и моя рука тянется к шее, мои пальцы касаются повязки. Он следует за моей рукой, собственнически наблюдая, как я прикасаюсь к ране.

— Ты был там, — медленно произношу я. — На аукционе.

Он наклоняется ближе на кровати, его лицо всего в нескольких дюймах от моего. — Да, — шепчет он.

— Мы пара. — Я бормочу.

Он кивает, его глаза горят в моих.

Замешательство переходит в гнев. — Но ты сказал, что нашел свою пару, — обвиняю я. — После того, как ты сказал мне, что больше не хочешь меня видеть.

Он вздрагивает. — Я солгал, — признается он. — Паре Лукаса угрожали смертью. Я не мог допустить, чтобы ты оказалась в опасности.

Он солгал.

Он так и не нашел свою пару.

Я разрываюсь между злостью на то, что он солгал мне, и восторгом от того, что в деле не замешана другая Омега.

Но все еще есть вопросы, на которые необходимо ответить.

— Ты укусил меня. Почему? Что насчет моей пары? — Я пытаюсь казаться сердитой, но у меня нет сил.

Он спас мне жизнь.

— Тебя нашли для меня, — говорит Джейкоб и слегка улыбается мне. — Ты моя пара.

У меня отвисает челюсть.

— Что? — Я ахаю.

Он наконец улыбается, его улыбка такая широкая, что я не могу не улыбнуться в ответ. — Это была ты все это время, — выдыхает он, его лоб касается моего. — Это была ты.

Я в недоумении.

— О, — шепчу я, переполненная эмоциями.

Я больше не могу ждать.

Я должна поцеловать его.

Я наклоняюсь и прижимаюсь губами к его рту, и он стонет, обхватив мое лицо руками. Это отчаянный поцелуй, и я никогда не хочу останавливаться.

— Мне жаль, — шепчет он между поцелуями. — Мне так жаль, Амелия. Я облажался.

— Ты облажался, — соглашаюсь я, и он ухмыляется мне в губы. — Никогда больше так не делай.

Он отстраняется от меня, давая мне возможность отдышаться. — Твоя болезнь никогда не беспокоила меня. Для меня это никогда не было слишком тяжело. С моей стороны было невероятно хреново говорить такие вещи.

Я киваю. — Да. Так и было.

— И я как раз собирался извиниться, когда узнал, что произошло.

Мое сердце замирает. — Что ты имеешь в виду?

— Я заявился в твою квартиру, но Люси рассказала мне, что произошло.

Я качаю головой. — Ты пришел извиниться?

Он рычит. — Я пришел сказать тебе, что выбираю тебя. В качестве Беты. И что я люблю тебя.

Я замираю.

Я чувствую правду об этом всем своим существом, благодаря нашей связи.

Он любит меня.