Запрещённый приём
Шрифт:
Сердце забилось в глотке так сильно, что почти придушило меня, когда я уставилась в глаза большой рыжей рыси.
— Не стреляй. — Сказал Ньюман. — Это чучело.
Он произнес это в тот момент, когда я уже поняла, что глаза у рыси были стеклянными.
— Блядь. — Тихо, но с чувством выдохнула я.
— Здесь много чучел. — Заметил Ньюман и посветил своим фонариком в правую часть комнаты, где на стене висело целое стадо звериных голов.
Я узнала водяного буйвола, но там также было несколько неизвестных мне видов антилоп или газелей. Они молча пялились на нас, красуясь своими изящными рогами. Голова носорога
— В углу самое интересное. — Произнес Ньюман. Я посветила своим фонариком туда, куда светил он, очертив лучом света звериные головы на стене, и обнаружила в углу пьедестал, на котором высился слон. В смысле, здоровенный слон в полный рост. Его бивни поблескивали в темноте, как огромные белые клыки.
— Ебать. — Сказала я.
— Как всегда элегантна в своих высказываниях. — Заметил Ньюман. Когда я глянула на него, он улыбался.
— Рад, что вас забавляют плюшевые игрушки. — Подал голос Ледук. — Но, может, вы осмотрите непосредственно место убийства?
Казалось, его возмущало, что я уделяю столько внимания давней смерти вместо того, чтобы изучать новую. Но я за свою жизнь повидала кучу последствий нападения верживотных. А вот такое количество чучел за пределами музея естественной истории я не видела. В смысле, кому вообще придет в голову держать у себя в доме чучело взрослого африканского слона? Это охренительно редкий случай.
Я покорно миновала слона в своих бахилах, которые нацепили все присутствующие, чтобы не наследить на месте преступления. Никто бы не парился о таких вещах, будь это обычный ордер на ликвидацию, потому что какая разница, что будет с уликами, если мы тупо пристрелим кого-то и свалим домой?
Кровь была на массивном деревянном столе, который возвышался в центре комнаты. Он, определенно, был антикварным. На поверхности стола был тот богатый любовный налет, который может придать дереву только время и хороший уход — так же, как и на перилах в доме. Деревянная тумбочка для принтера была симпатичной, но современной. Напольные шкафчики были и новые, и старые. Они занимали половину стены позади вместительного офисного кресла из кожи. Посреди комнаты был буквально островок рабочего офиса. Пол в этом месте был застелен ковром — азиатским или персидским, не знаю, какое название будет политкорректным для этой штуки. Ковер был таким же старинным, как и стол, и так же хорошо сделан, но кровь с него им никогда не отмыть.
В теле взрослого человека куда больше крови, чем вам показывают во всяких криминалистических шоу или в кино. В фильмах ужасов обычно с этим перебарщивают, так что золотой середины, близкой к правде, вы нигде не увидите. Ни в одном эпизоде CSI ни разу не показывали столько крови, сколько должно быть на месте преступления (CSI: Место преступления — американский сериал о работе криминалистов — прим.
Стол был пустым, потому что все, что на нем когда-то стояло, теперь валялось внизу, как будто во время драки свалилось на пол. Степлер, настольная лампа, самый настоящий проводной стационарный телефон и куча другой офисной мелочи — все это валялось в крови. Офисное кресло стояло так, чтобы его владелец мог видеть входную дверь, сидя за столом. Может, он развернулся, чтобы порыться в каких-то папках, но скорее всего он видел того, кто зашел в комнату.
Я осторожно обошла сваленную в кучу офисную утварь. Сильнее всего пострадала настольная лампа — она выглядела так, будто кто-то взял и с силой разбил ее об пол или обо что-то другое. Пытался ли убитый защитить себя? Вещи, упавшие со стола, лежали в крови, но не были покрыты ею. Я присела на корточки, балансируя на пятках, чтобы не наступить на улики, и уставилась на лампу.
— Лампа в крови. — Сказала я.
— Здесь все в крови. — Заметил Ледук.
— Нет. — Возразила я и поднялась на ноги. — Это не так. Все, что упало со стола, должно быть покрыто кровью, но эти вещи будто бы уронили в кровь уже после того, как жертву убили. Или, как минимум, после того, как он сам оказался на полу.
— И что с того? — Спросил Ледук.
— То, что если вещи свалили на пол во время драки, на некоторых из них должна остаться кровь.
— Вы так зациклились на том, чтобы притягивать за уши факты, что не видите того, что у вас перед носом. — Сказал Ледук.
Я уставилась на него. В полумраке кабинета его карие глаза казались почти черными.
— Может, это вы притягиваете за уши факты? Мы с Ньюманом пытаемся спасти жизнь. А у вас какая мотивация?
— К чему вы клоните, маршал?
— Просто спрашиваю, почему вы так хотите добиться казни верживотного.
— Потому что здесь все очевидно, Блейк. Это вы с Ньюманом все усложняете.
— Не всякое дело настолько очевидно. — Возразила я.
— Вы и за пределами работы все усложняете?
Я почти на автомате ответила, что нет, но потом поняла, что это неправда.
— Чем старше я становлюсь, тем очевиднее для меня тот факт, что личная жизнь большинства людей — это чертовски сложная штука. Однако моя работа обычно предельно проста, шериф. Я выслеживаю монстров и убиваю их.
Он издал какой-то грубоватый звук, похожий на смешок.
— «Чем старше я становлюсь», Блейк? Вам же еще тридцати нет. Вы понятия не имеете, что значит быть старше.
— Мне тридцать два. А что, тем, кому перевалило за тридцать, выдают бесплатный купон на уважение?
— Да, выдают.
— Почему? Я понимаю, что с возрастом приходит опыт, но мудрыми и развитыми с точки зрения личностных качеств мы становимся не из-за возраста.
— Это камень в мой огород? — Поинтересовался он, сунув большие пальцы за ремень, который натягивался под его животом. Этот жест заставил меня в очередной раз задуматься о том, чтобы сказать ему, что такой быстрый набор веса не коррелирует с его пантомимой. Он заедал стресс из-за болезни дочери и потому так быстро располнел?