Запрет на любовь
Шрифт:
— Лан, пойду…
— Ага, — кивнула Аля, уж было меня провожая. — Постой, — даже ушам не поверил, когда её голос меня в спину нагнал. И было в нём столько просьбы, что обернулся.
— Твоё предложение ещё в силе? — заминала пальцы, глядя на меня с волнением. — Насчёт «помочь», — пояснила, потому что от меня вечно исходили предложения, которые она с упорством отвергала.
— Говори, что делать, — но сомнение колыхнулось.
— Проходи, — кивнула на внутреннюю дверь.
— А что там? — я вообще парень — не трус,
— Там и узнаешь, — размазала ответ, чем укрепила мысль, лучше не входить!
— Насиловать будут? — дурной вопрос, но я был обязан как-то звучать. А дурость — лучшее спасение. Ещё подумает, что меня пугает неизвестность. А так вроде… пошленько отшутился, по обычаю глупого изобразив.
— А если да? — вскинула бровь.
— Я уже там, — вот теперь улыбнулся.
— Но не я…
— Могу не дойти…
— И всё же ты неисправимый, — мотнула головой.
— Но я ведь тебе нравлюсь?.. — с затаённой надеждой. Не играл, обронил то, что думал и чувствовал, а ещё до трясучки желал услышать тому подтверждение.
— Если бы я тебя хронически не переваривала, твоей ноги бы у меня не было!
— Это значит, — аккуратная пауза, — у меня есть шанс?
— Нет! — упёрла Алия руки в бока. — Но ты милый, когда не гавнюк.
— А ты стерва… всегда, — но благой настрой уже было не убить.
— Я это переживу, а сейчас, — опять стала прежней су*кой, — если готов помочь — дверь открыта, а нет, где выход знаешь!
15.2
***
Входил неуверенно, и ощутил неуютность, когда помимо Али, на меня уставилось ещё с десяток человек. И женщины, и мужчины, по крайней мере, природой созданные как таковые. Все смотрели с таким голодным любопытством и удивлением, что у меня укрепилось желание бежать, только теперь нося окраску «сломя голову».
Но так как на горизонте маячило сближение с Алькой, я был готов терпеть. Поэтому стойко выдержал всеобщее внимание:
— Всем привет! — не то махнул, не то кивнул.
И вместо ответного приветствия полетели диковатые реплики:
— Хорош… — дамочка за…
— Боги, я щас умру… — пышногрудая.
— У него примечательная внешность… — задумчиво парень.
— Аля, ты — чудо, — ещё один тоном жеманного педика.
— Угодила, — кивнул третий с козлиной бородкой, поправив очки.
Под ложечкой засосало. Я даже шаг назад сделал, но там оказалась Аля, она меня аккуратно обратно подтолкнула:
— Не стесняйся. Ты как раз вовремя. Все в сборе…
— Мне пугаться? — шепнул через плечо, пытаясь скрыть, что мне реально не по себе. Даже смешок нервный выдавил.
— О-о-о, — простонала пышная дама с томным взглядом. — Только не сбегай!
— Это был бы номер, — скривилась бледная, тощая неопределённого возраста и вида «ботаничка со стажем»: без грамма макияжа, с хвостиком, в очках, но зато с тонной сарказма
— Если ты передумал… — шикнула Алия.
— Я ещё тут, но пока не всасываю в чём рофл[1]? — жадно, или вернее, с испугом смотрел, как толпа принялась расходиться по залу, заставленному мольбертами и прочей рисовальной хренью. Свои места занимали, листы устанавливали.
— Я не тупой, но бл*, ваще не понимаю.
— Сейчас объясню, — Аля кивнула на студию. — Это моя любимая Арт-студия. И группа желающих себя развивать.
— Звучит как клуб анонимных… — буркнул я более, внимательным взглядом окидывая помещение и участников этого мероприятия. — Хочешь привить мне тягу к прекрасному? — хмыкнул предположение.
Аля продолжала таинственно улыбаться. Моё желание поглумиться заметно поубавилось.
— Я благодарен, но боюсь, — досадливо цыкнул, — рисование — не моё…
— А коньки — не моё, — напомнила, очаровательно дёрнув плечиками. — Поэтому я не буду заставлять тебя рисовать, но… — чёрные брови чуть изогнулись вопросительно, а глаза с таким вызовом насмешливым блестели, что я сглотнул сухость во рту:
— Что делать?
По залу шорохи и вздохи радости прошелестели, а Аля засмеялась общей реакции:
— Раздевайся! — на той же смехо-ноте отдала команду.
— Да я как-то не для раздевания сегодня одет, — отшутился, под пристальным взглядом Ли.
— Если он так будет тупить, мы далеко не уедем, — кислую моську скорчила тётенька лет за сорок. И главное на меня так глядела, будто жалела покалеченного.
Тогда я перестал мяться и куртку снял. Аля её забрала и с ожиданием на меня продолжила смотреть.
— Дальше, — кивнула Аля, позволяя что-то. — Раздевайся, — уничтожила робкую попытку быть непринуждённо простым парнем.
— Ахаха, если бы ты предупредила, я бы нижнее белье и носочки поэротичней заготовил. Кружево?.. — умолк, мой юмор казался нелепым в громоздкой тишине арт-студии и общего тягучего молчания. Словно клоун, попавший не в свой цирк и пытающийся шутками момент сгладить.
— Полностью, — разбила в дребезги хрупкую надежду, что это не то, что в мою больную голову пришло. И если вначале я тоже улыбался, то с понимание, — она не шутила, — желание скалиться пропало.
— Ты ведь, — запнулся, голос скатился до шёпота, — шутишь?
— Нет, — без заминки, куртку мою себе на локоть повесила. — Или слабо?
Я мазнул взглядом по группе, которая меня опять разглядывала с ожиданием и интересом.
— Не слабо, — принял вызов. Глаза в глаза Але, — но с тебя за это…
— Я тебя точно прощу! — рьяным кивком заверила стерва.
Заманила меня в ловушку, а теперь взяла в оборот!
И я, глядя в её изумительные глаза, решился на шаг. Даже в зале тишина незыблемая повисла. Напряжение за 220 вольт. Один заряд, искра и бахнет. И я его сделал. Ловко футболку стянул.