Запрет на студентку
Шрифт:
– Ф-ф-ф… – дую на руку, которая успела окоченеть за время нашего разговора.
Натянув варежку, перехожу дорогу.
Ее мне уступает черный джип “Ауди”. Махнув ему рукой, быстро двигаюсь по зебре, крутя головой по сторонам, как учил меня мой дотошный брат.
Пройдя через маленький подсвеченный сквер, выхожу на застроенную бизнес-центрами улицу.
Здание спортивного клуба застеклено от пола до потолка. На втором этаже тренажеры и люди, на первом все усажено елками в гирляндах на миллион
Мимо на стоянку заезжает тот самый внедорожник, который минуту назад уступил мне дорогу. Пропускаю его и захожу в стеклянную дверь, осматриваясь.
На дверном венке звякают колокольчики.
Элитного здесь полно. Диваны, ресепшн и фонтан в центре. Девушка за стойкой выглядит бывшей моделью, еще бы, за такие деньги. На бейдже написано “Таисия”. Боже, серьезно?
Подойдя к стойке, кладу на нее свой абонемент, говоря:
– Добрый вечер.
– Добрый, – улыбается она. – Уже были у нас?
– Эм-м-м… нет, – опускаю на пол свою спортивную сумку.
Снова звенят колокольчики.
– Добрый вечер, – Таисия улыбается новому посетителю, пока я снимаю варежки и укладываю их на стойку.
– Добрый.
Сердце ударяется о ребра.
Резко поворачиваю голову и смотрю в зеленые внимательные глаза напртив.
Положив на стойку локти, Романов смотрит на меня сверху вниз.
Осматривает мое лицо, мою розовую шапку, шубу и лежащие на стойке варежки.
Почесав пальцем бровь, усмехается сам себе и бормочет:
– Блин, думал показалось…
Глава 9
Люба
На нем черное пальто, из-под которого торчит воротничек кипельно-белой рубашки. И я знаю, что там под пальто на нем джинсы, потому что брюки он носит только по каким-то особым дням в году, которые выбирает черт знает каким образом. Но и те, и те сидят на нем потрясно…
Пытаюсь справиться с собой и отвести глаза, но они упорно цепляются за точеные черты.
На его щеках густая щетина. Кажется, гладковыбритым я его вообще никогда не видела. Щетина покрывает его щеки, заостренный подбородок, окружает его губы… его губы… полные. Волосы убраны назад тонким металлическим ободком. Полностью открывая лоб и вертикальные морщинки на нем.
Мне безумно нравится его лицо, но чтобы он там не думал, это случилось не с первого взгляда, а возможно… со второго или третьего. Это случилось, когда я увидела, как он умеет улыбаться. Просто я половину лекции пялилась на его задницу, а уж потом добралась до лица.
Это было полгода назад. Тогда-то у меня и поехала крыша. Я думала это пройдет, но все никак. Мне пришлось повозиться, чтобы пробиться в его дипломники. Понятия не имею, зачем я вообще это устроила. Что я собиралась делать? Прийти в его кабинет и закинуть ногу на ногу, как Шерон Стоун?
Очень смешно.
Он
Его губы дергаются в кривой улыбке, и с моих мозгов слетает розовая пыль.
– Ты что… – говорит, сделав шумный выдох. – С деревьями обнималась?
– Эм-м-м… – пытаюсь отвести глаза от его губ. – Чего?
Опустив глаза, смотрю на его шею и выступающий кадык.
В животе странный трепет, от которого краснею.
Проведя по лицу рукой, он кивает на мою шубу.
Посмотрев вниз, вижу елочные иголки, застрявшие в лохматом ворсе.
– Эм-м-м… – начинаю выбирать их оттуда. – Да… и с камнями разговаривала.
– Надо же, – тихо отзывается он. – И что они говорят? Когда наступит глобальное потепление?
– Не на этой неделе, – успокаиваю , продолжая доставать иголки.
– Ну, Слава Богу.
Замираю, потому что его рука вдруг оказывается перед моим носом и начинает помогать. Длинные пальцы проворно дергают иголки, а я смотрю на мелькающее перед глазами запястье, которое украшают дорогущие часы с пластинчатым ободком.
– Как нога?
Поднимаю на него глаза.
Опустив руку, смотрит на меня исподлобья и чешет колючий подбородок.
– Ну… – смотрю на свои ноги. – Как видите.
– Тебе не рано-то в спорт зал?
– Я собираюсь поплавать, – пожимаю плечом.
– А, – тянет он. – Ну, супер. Вариант сто из ста, чтобы поврежденную мышцу свело.
– Выкарабкаюсь, – пытаюсь звучать непринужденно.
– Не стоит, – говорит медленно, постукивая пальцами по стойке. – Это больно и неприятно.
– Больно и неприятно рожать, – просвещаю его миролюбиво. – Все остальное цветочки.
– Я бы поспорил.
Сглотнув, смотрю в его глаза.
На его лице спокойствие и вежливая улыбка, а у меня к горлу подскочило сердце.
От волнения сжимаю в кулаки руки и, откашлявшись, с очень неубедительным вызовом бросаю:
– Звучит… заманчиво…
Кажется, воздух остановился и все звуки смолкли, пока жду его ответа.
Боясь смотреть куда-то еще, смотрю на верхнюю пуговицу его рубашки. Щеки пылают. И уши тоже…
Он молчит целую вечность. Молчит и тихо дышит надо мной. Мои глаза скатываются вниз по его груди. Между расстегнутых пол его пальто считаю белые пуговицы рубашки, пока не добираюсь до ремня брюк и ширинки…
Резко отвернувшись, смотрю в окно во всю стену, за которым мигают гирлянды.
– Если выживешь, жду тебя на улице через час.
До боли закусив губу, пропускаю через себя волну паники.
Продолжая смотреть в окно, краем глаза вижу, как он подхватывает с пола собственную сумку.