Запретам вопреки
Шрифт:
Слушать то, что рассказывал ей Филипп, Дейзи было так же странно, как если бы она вдруг обнаружила в себе способность понимать язык марсиан. Мир Филиппа был совсем чужим для нее. Радость, вспыхнувшая было в ее душе, когда на тропинке появился он, исчезла.
На смену пришло чувство усталости, разочарования, словно ее обманули.
– Ты, наверное, устала. Для первого раза ты прошла довольно много. Я могу понести тебя, – предложил Филипп. – Нам надо быстрее попасть домой. Эндрю один в пустом доме. Если он проснется и никого не обнаружит, то может испугаться. Я уложил его спать и пошел помогать Перри. Откуда мне было знать, что ты уйдешь из дома?
– Я могу идти быстро, – сказала Дейзи,
– Осторожно, ты можешь споткнуться о корень дерева, – предупредил Филипп и крепко взял ее под руку.
Почувствовав опору, Дейзи стало легче идти.
Правда, пока Филипп делал шаг, ей приходилось делать три шага. Вскоре лес расступился и они оказались возле дома. Забыв про мужскую галантность, Филипп оставил Дейзи подниматься по лестнице без его помощи, а сам поспешил наверх. Перешагивая через две ступеньки, он быстро поднялся на второй этаж. Не прошло и минуты, как он уже входил в комнату, где мирным сном спал его сын. Переведя дыхание, Филипп невольно улыбнулся, глядя на спящего ребенка. За короткий срок Эндрю занял в его сердце главное место. От счастливого волнения слезы увлажнили его глаза. Старею, подумал Филипп, еще не решаясь признаться себе, что до безумия любит сына. В таком состоянии его застала Дейзи. Она вошла незаметно и по лицу Филиппа поняла, что с ним происходит. Противоречивые чувства бушевали в ней.
Нет, она не может уступить ему Эндрю! Дейзи подошла к постели сына и прикрыла высунувшуюся из-под одеяла ножку с розовой пяткой.
– Жаль, ты не видела его сидящим верхом на лошади. Клянусь, через два года он станет у меня настоящим наездником! – шепотом сказал Филипп.
«У меня»! Это поразило Дейзи в самое сердце. Чтобы не начинать снова мучительный для нее разговор, она резко вышла из спальни сына.
Филипп догнал ее у двери соседней комнаты.
– Дейзи, я прошу! – Он взял ее руку и прижал к своему сердцу. – Ты ведь не хочешь разлучаться с сыном, и он тебя обожает. Не порти нам всем жизнь. Наш брак может стать удачным, если ты этого пожелаешь. – Он помолчал, заглядывая ей в глаза, которые она прятала от него. – Если нам так хорошо в постели, то почему не соединить свои жизни? Известно, что здоровый секс основа семейных отношений.
Дейзи вырвала руку.
– А ты подумал о том, что у меня тоже есть работа, есть налаженный быт, есть жизнь, которая мне нравится и которую ты готов сломать в угоду внезапно вспыхнувшему отцовскому чувству? Ты самый обычный эгоист, если хочешь знать, потому что руководствуешься лишь собственными желаниями. Я не выйду за тебя, Филипп Тарсен. Мы с Эндрю приехали к тебе на каникулы, не более того! Закончим этот бессмысленный разговор, я устала и хочу спать. – Дейзи отвернулась от него.
– Я понимаю, что ты устала, но нам не уйти от этого разговора. И ты несправедливо называешь меня эгоистом. Если кто из нас эгоист, то… – Филипп не договорил, махнул рукой и направился к двери своей комнаты.
Дейзи провожала его взглядом и не понимала, почему ей вдруг так захотелось плакать. Она вспомнила, как они шли рядом по узкой тропе в ночном лесу, Филипп заботливо поддерживал ее… Когда он встретился ей в темноте, в ее душе вспыхнула безумная радость. Его близость, запах его тела, таинственные звуки леса настроили ее на романтический лад. А о чем он с ней заговорил? О том, как рожала кобыла! Истерический смех вырвался у нее. Филипп обернулся.
– Что случилось? – спросил он, возвращаясь к ней.
– Ничего не случилось. – Дейзи с вызовом пожала плечами. –
– Я подумал и хочу тебе сказать, что мы могли бы жить там, где ты захочешь. Можно было бы построить для тебя отдельный флигель, в котором ты писала бы свои романы. Я не какой-нибудь тиран, ты могла бы устроить в доме все по своему вкусу. Финансовая сторона тебя пусть не волнует. У меня достаточно средств, чтобы исполнить все твои пожелания.
– Я не нуждаюсь в твоих деньгах! – ответила Дейзи. – И в состоянии обеспечить себя и сына всем необходимым без твоей помощи.
– В этом я нисколько не сомневался, – терпеливо перенося грубый тон Дейзи, сказал как можно мягче Филипп. – Твоим успехом в писательском деле можно только восхищаться. Я знаю, что ты хорошо зарабатываешь. Но ты одна воспитывала сына. Время, которое тратила на работу, ты отнимала у сына. Сейчас ему требуется больше внимания, чем прежде. У тебя договор с издательством, сроки поджимают. Как ты собираешься и дальше справляться со всеми проблемами в одиночку? Ты думала об этом? Или ты полагаешь, что дети могут расти сами по себе как сорная трава? Подумай об этом. А теперь я желаю тебе спокойной ночи. – Филипп обнял ее и попытался поцеловать, но Дейзи уперлась ему в грудь руками. Он опустил руки, грустно посмотрел на нее и быстро ушел в свою комнату.
Возвращение в Сиэтл было тягостным. Дейзи с Филиппом вынужденно обменивались короткими фразами. Молчал даже всегда жизнерадостный и разговорчивый Эндрю. После прощания с семейством Филдингов и с лошадью, на которой научился сидеть в седле, он закрылся словно раковина. Вопросов он не задавал, сидел на заднем сиденье необычно притихший, безучастный. Состояние сына встревожило Дейзи. Во время остановок она пыталась поговорить с ним, но Эндрю отвечал на все вопросы матери неохотно, односложными «нет» и «да». Филипп не вмешивался и тоже хранил молчание…
В доме Маклинн их ждали к ланчу, но машина не пришла. Эмили неподвижно стояла у окна.
– Вам лучше полежать, мадам, или посидеть в этом удобном кресле, – сказал Саймон, с тревогой наблюдая за своей хозяйкой.
Он прекрасно понимал, как много значит для нее появление в доме чудесного ребенка, которого она могла считать своим внуком. Он скрашивал ее одиночество как умел, храня ее секреты, о которых было неизвестно даже Филиппу. Самым страшным секретом была неизлечимая болезнь Эмили Маклинн. Узнал он об этом из случайно услышанного им разговора Эмили с врачом, который регулярно навещал свою пациентку. Сама Эмили никогда ни на что не жаловалась. Но Саймон видел, как слабеет на глазах эта гордая женщина.
– Думаю, они задержались из-за нежелания Эндрю расстаться с лошадью, – попытался пошутить он. – Не удивлюсь, если бедняжку, привязанную к заднему бамперу, тащат сейчас из родной конюшни в город.
Эмили благодарно улыбнулась Саймону, который за многие годы стал для нее не только надежным помощником в доме, но и другом. Послушавшись его совета, она села в кресло, которое Саймон передвинул к окну, и задумалась. Ее беспокоил Филипп, обрекший себя на одиночество после ухода с работы. Позже он рассказал, почему так поступил. Трагическая судьба семейства Фаулеров потрясла Эмили. Но еще больше потряс ее Филипп, который разрыдался, уткнувшись ей в колени, после того как сообщил, что вместе с родителями погибла Марша, девушка, в которую он влюбился с первого взгляда всего лишь за сутки до того трагического события в Ливане. Пожалуй, в приюте он был единственным ребенком, который никогда не плакал. Ей даже пришлось настоять, чтобы уволили воспитательницу, которая обзывала Филиппа волчонком и специально наказывала его за каждый пустяк, чтобы заставить плакать.