Запретная девочка шейха

Ром Рика

– Да, мне намного легче.

В реальности же, я изнываю от боли. Любое неловкое движение приносит безумный дискомфорт. Нужно время, чтобы глубокие ссадины зажили. А еще лучше поможет полный покой.

– Обычно не менее десяти ударов плетью. Но тебя я пожалел. Ты новенькая.

– Спасибо.

Правда, я не понимаю, за что благодарю. Слово сорвалось с губ подобно прыжку гепарда. Обратно уже не воротишь.

– Абу Умама сделает тебя своей двадцать восьмой наложницей. У него самый большой гарем в Наджмане.

– Хотите сказать, что спасаете

меня и плеть входит в спасение?

– Да.

Густые брови Сауда выдают всю палитру эмоций. И глядя на его профиль, по касательной окрашенный розово–лиловым светом заката, размышляю, насколько он страшен в гневе. Почему–то именно сейчас вспомнилось предостережение Айи.

– Если вы мой спаситель, могу ли я связаться с родственниками?

– Нет необходимости. Мои помощники уже связались с ними и сообщили, что ты успешно продвигаешь искусство в Наджмане и у тебя появился новый клиент. Влиятельный шейх, желающий продемонстрировать свою частную коллекцию.

– Что? – я забываю о ранах, слыша такую явную ересь.

– Юза и Хейду мои давние знакомые. Не волнуйся, они успокоили твою семью и босса.

– Да как же так! – я соскакиваю с удобного кресла, застеленного бархатным покрывалом. – Я не ваша собственность! Ненавижу вас всем сердцем!

Сауд опускает пустую чашку на блюдце и складывает пальцы домиком у груди. Замирает как скорпион при нападении. Взгляд – бездонная Харибда.

– Сегодня ты ночуешь в моих покоях. Жду к полуночи. Опоздаешь хоть на минуту, не пощажу. Будешь молить, получить десять ударов плетью.

ГЛАВА 5

– Вы не можете меня заставить! – полный ненависти взгляд летит в сторону Сауда. Мужчина стойко его выдерживает и игнорируя мой выплеск эмоций, продолжает любоваться лиловым небом. По нему проступают первые звезды.

Я со звоном ставлю чашку и убегаю прочь. Слышу, как она разбивается и как Сауд что–то шепчет на арабском. Мне все равно. Я не фигурка, которую можно переставлять с место на место, когда надоедает однообразие.

Взбешенная поступком этого самовлюбленного восточного властелина, с трудом могу сохранять ровное дыхание. Я пересекаю коридоры, петляю по их витиеватым изгибам и, оказавшись в уютном зале, где нет ни души, сажусь на огромный диван и, обняв подушку с кисточками на уголках, даю волю слезам. Как Сауд посмел выйти на мою семью? И почему они ему поверили? Сжимаю пальцами шелковую ткань и рычу. От обиды, от злости, от обреченности.

Вскоре мои глаза слипаются, и я засыпаю в полном одиночестве. Чудесный сон о моей поездке в Наджман превращается в приключенческий блокбастер. Я верхом на верблюде посреди бесконечной пустыни. Беспощадное солнце отбирает последние крохи надежды, и я предчувствую свою кончину. Внезапно вдали вырисовывается силуэт. Ветер раздувает одежду путника, а солнечные блики засвечивают его лицо…

– Ахш! – доносится грозный звук.

Я просыпаюсь и вижу смуглого парня, возвышающегося надо мной.

– Идем, Его высочество ждет.

– Я никуда не пойду. Так и передай своему

господину.

Он взмахивает руками, будто проклинает этот день и хватает меня за волосы. От моего визга позвякивают бокалы, стоящие на изящном комоде с золотой окантовкой.

Можно сказать, одним мизинцем стащив меня пол, волочит за собой, не взирая на мои мольбы о помощи. Я пытаюсь вырваться, царапаюсь, брыкаюсь, но бездушный монстр в черном одеянии ни на секунду не замедляется. Даже когда на его пути возникают ступени, он делает так, что я пересчитываю ребрами каждую из них и гулко постанываю от боли. Ни капли сочувствия и сожаления. Мне страшно так, что внутри всё сворачивается в тугой узел.

Возле спальни Сауда меня отпускают.

– На ноги! – командует тот, кому чужды страдания чужестранки.

Я испытываю неимоверную боль. Ноет все тело. Свежие раны на спине по моим ощущениям начали кровоточить. Но кому до это есть дело?

Два удара в дверь и Сауд разрешает войти. Мой мучитель заталкивает меня в комнату и исчезает настолько незаметно, что я даю ему прозвище Джин.

– Ты опоздала. Уже почти час ночи.

Не могу отвечать, так как попросту плачу. Опустив голову, позволяю слезам пропитать ковер под ногами. Сауд бесшумно, практически по воздуху, приближается ко мне, и легонько коснувшись моего подбородка, внимательно рассматривает, выискивая то, что известно только ему.

– Раздевайся.

– Что? Нет,…пожалуйста…

– Замолчи, или я залью твой рот свинцом.

Пара коротких всхлипов и я расшнуровываю лиф, чтобы платье скользнуло к щиколоткам. Сауд недвижим и наблюдает за всеми моими действиями. Когда я предстаю перед ним в почти первозданном виде, подходит еще ближе.

– Ты прекрасна, Валерия, – проводит костяшками пальцев меж моих грудей. – Я понимаю Абу Умама. Столь ценное сокровище должно находиться под надежной охраной.

Я молчу. Лишь изредка втягиваю густой воздух, собравший в себе дюжину ароматов.

– Как спелое зерно граната. – Сауд задевает мой левый сосок.

– Я прошу вас…– жалкая попытка воззвать к его нутру.

– Ложись на кровать. Трусики можешь не снимать.

Немного удивлена такому приказу. Обойдя его, забираюсь на королевское ложе с прозрачным балдахином, развевающимся от теплого бриза, плывущего из открытых окон, и ложусь на живот. Шорох меня не пугает, а вот то, что его создает Сауд, да. Матрас прогибается под тяжестью его веса. Я стараюсь не думать о том, что произойдет. Так лучше.

– Будет больно, прикуси зубами подушку. – Сообщает Сауд и секундой позже, забравшись сверху, что–то наносит на мою спину. Следом, горячие большие мужские ладони принимаются распределять это маслянистое вещество по всей моей израненной спине.

Не буду ныть. Не издам и писка. Но не выдерживаю и сдаюсь, когда он проходится по оголенным участкам ран, втирая в них то, что нанес буквально пять минут назад.

– Мохаммед обошелся с тобой жестоко? – не перестану вслушиваться в это гортанное звучание знакомых мне слов.