Запретная книга

Годвин Джоселин

Задыхаясь, они вернулись к берегу канала.

— Синьор барон, как попасть во дворец?

— Ты умеешь плавать?

— Нет, синьор барон. Я никогда этому не учился. Сжальтесь!

— Бесполезный полукровка! Помоги мне взобраться на стену — сложи руки в замок.

— Как это, синьор барон? Что значит «руки в замок»?

— Идиот! Сцепи пальцы вот так, я обопрусь на них, а ты меня приподнимешь.

Бхаскар подчинился. Барон взялся рукой за дверной косяк, оперся на плечо Бхаскара и подтянулся.

— Теперь подними меня как можно выше.

Жесткие кожаные подошвы хозяйских ботинок больно давили на руки, барон был

очень тяжелый… Эммануил искал за что уцепиться на стене. Бхаскар переступил с ноги на ногу, поскользнулся на неровных камнях и с криком свалился в чернильно-черные воды канала. Барон повис на стене.

Лео крался от одной пустой спальни к другой, прислушиваясь к едва различимому звучанию индийских мотивов. Он сверился с набросками и понял, что сбился со счета. Послышались шаги, звон посуды — звуки доносились со стороны бального зала. Нужно было подняться выше.

Барон ни разу в жизни не попадал в такое глупое положение.

Эммануил перебрался на руках вдоль стены и спрыгнул на землю. Пальцы кровоточили. Со времен армии он не утруждал себя физической нагрузкой, и отсутствие тренировок сказывалось. Барон жалел, что меч упал в воду.

Главный вход во дворец был заперт, как и служебный вход по соседству. А вход со стороны Гранд-канала доступен только с воды…

Барон позвонил в дверь, надеясь разбудить Сому. Никто не отозвался. Барон оказался вне собственного дворца, а его слуга пропал — наверное, утонул.

Бхаскар действительно едва не погиб в канале шести футов глубиной. К счастью, официант из близлежащего кафе услышат всплеск и подбежал посмотреть, что случилось. Увидев, как на поверхности каната появилась голова и, пустив пузыри, снова исчезла под водой, он сбросил туфли и прыгнул в воду, не заметив висящего на стене человека. Официант подрабатывал спасателем на летнем курорте, а потому хорошо плавал. Индиец отчаянно брыкался — пришлось сначала отрезвить его ударом в челюсть и только потом тащить на берег.

Дрожащего и не вполне вменяемого индийца официант отнес в кафе, но ни спаситель, ни владелец заведения толком ничего не поняли. Индиец повторял: «Палаццо Ривьера, палаццо Ривьера», — указывая на дворец и порываясь туда вернуться. С чувством выполненного долга официант ушел в раздевалку переодеться, а Бхаскар, с которого ручьями текла вода, пересек мост и подошел к барону. Хозяин продолжал звонить в дверь.

— Синьор барон, со мной все хорошо. Вы не можете войти?

— Нет, не могу. Все двери заперты. У тебя тоже нет ключей? Не извиняйся, пошли искать телефон.

Лео поднялся по лестнице мимо того места, где он прошлый раз попал в западню. Открытая дверь на четвертом этаже вела в комнату барона. Свет горел, но голосов слышно не было. Должно быть, барон со слугой все еще внизу. Южная анфилада вела в небольшую гостиную с низким потолком. Антикварная мебель заслуживала места в музее. За гостиной располагались спальня, мастерская и… алхимическая лаборатория со стеклянными сосудами и керамическими кувшинами, полными загадочных веществ.

Двери на северной стороне были закрыты, а комнаты резко контрастировали с аскетичной, но изысканной обстановкой апартаментов барона: пыльные и почти пустые, освещенные голыми грушами лампочек. Проходя по залам, Лео включат свет. Комнаты некогда

были предметом гордости, расписанные фресками от пола до потолка. Зал, выходящий на Гранд-канал, был украшен сценами из комедии дель арте — Арлекин и Коломбина, обнимающиеся на фоне леса. В следующей комнате по стенам на гвоздях были развешаны куклы — грустное зрелище изломанных тел и полуистлевших лохмотьев. На одной фреске доктор у постели Коломбины изучал цвет мочи, на другой — стращал Коломбину клизмой.

Третья комната посвящалась Панталоне — старцу, ухлестывающему за юными девами. Вот он ведет Коломбину под руку к нотариусу, Арлекин притаился на заднем плане и подмигивает ей.

Последняя комната была покрыта изображениями Пульчинеллы в белом костюме, колпаке и длинноносой маске. Вот он ухаживает за дамами, вот едет верхом на осле, напивается, играет с детьми, которые выглядят в точности как он сам.

Все это Лео воспринимал почти подсознательно, потому что шел, прислушиваясь к звукам индийской музыки. Где-то вдалеке зазвонил телефон. Здесь, в безумном мире комедии дель арте, все загадки запретной книги были близки к разрешению. Лео вспомнил латинские комментарии к каждому из персонажей-масок; последней шла криптограмма Пульчинеллы: «Pulsate cineres, elige lacunam» — «Собери пепел, найди полость».

Но где собрать пепел? В камине? Каминная решетка была девственно чиста. Плиту перед камином прикрывал турецкий молельный коврик. Лео отогнул край намазлыка и… увидел пару вделанных в пол железных колец.

Плита, крепившаяся на штифтах, открылась легко. Вниз уходила кирпичная винтовая лестница, ведущая к комнате с алтарем четырьмя этажами ниже.

Спускаясь, Лео добрался до узкой площадки, похожей на ту, что вела из Пещеры Меркурия. Отчетливо слышались заунывная музыка и бормотание, женский голос и звон стекла. Когда глаза привыкли к темноте, Лео увидел узкую полоску света под дверью.

Он покрепче сжал в руке гаечный ключ, распахнул дверь и оказался на пороге комнатушки с низким потолком. У стены стояла раскладушка, повсюду валялась одежда, полотенца, наброшенные на спинку стула; на столике громоздились немытая посуда, подгузники и ночной горшок. На убожество обстановки со стен издевательски взирали фавны и сатиры. Внимание Лео привлекла открытая дверь в смежную комнату.

— Бхаскар? — позвали оттуда. — Бхаскар?

В полутьме Сома стояла на коленях у матраса. Увидев Лео, она завопила, но тот в мгновение ока оказался возле женщины и зажал ей рот ладонью.

— Заткнись! — прошипел он и пригрозил гаечным ключом. — Ляг на пол, лицом вниз. Делай, что говорят!

Сома подчинилась.

— Заложи руки за спину.

Сома так и сделала. Лео на всякий случай прихватил с собой моток веревки и скотч. Не отводя глаз от перепуганной женщины, он связал ей руки, привязал ее к батарее и заклеил рот липкой лентой.

На матрасе неподвижно лежала женщина с завязанными глазами. Мертвая? Орсина умерла? Ее убили?

Лео выкрикивал имя Орсины, но та не отвечала, не шевелилась. Сначала захотелось разделаться с тюремщицей, но следующим порывом было бежать вниз, найти барона, схватить его за горло, придушить. Лео представил, как он швыряет полумертвого Эммануила на землю, заносит ключ и бьет им барона по голове — раз, второй, третий, четвертый, пятый, шестой, седьмой… Пока не перехватит дыхание, пока Лео не остановится, любуясь кровавым месивом.