Запретная любовь
Шрифт:
Все эти мысли вызывали в Лине отвращение. Но приходилось держать на лице вежливую маску, иногда подыгрывая охами-вздохами.
Уже за двое суток до праздника все трое мужей старались как можно реже показываться в коридорах. Но если первому и второму супругам можно было при необходимости отсидеться в опочивальне Анираны, то Ритон, спавший в комнате для слуг мужчин, частенько попадался на глаза Лине подавленным и измученным. Женщины, что служанки, что фрейлины, до этого времени хоть как-то соблюдавшие условности, теперь как с цепи сорвались.
Трижды Лина видела издалека Ритона прижатым к стенке одной из дам его жены. Каждый раз фрейлины, никого
Ритон сходил с ума от возбуждения. По лицу текли слезы вперемешку с потом. Член стоял колом, яйца казались намного больше, чем обычно. Женские ногти, аккуратно подпиленные, острые, «прогуливались» по выпуклым венам, головке и стволу, то и дело царапали яйца. Ритон дрожал, практически не понимая, что с ним происходит. Животное желание застилало разум. Сейчас не осталось ничего в сознании, кроме животного желания, раздиравшего тело.
— Ты хочешь меня, ранси? — словно сквозь вату услышал Ритон стандартную фразу.
— Д-да, г-гос-с-п-по-ж-жа… — заикаясь, рвано выдохнул он. Хочет, желает, жаждет. Гибнет от дикого желания.
Тихий смешок, раздавшийся на краю сознания, отозвался пупырышками в паху и гениталиях. Тело Ритона пронзила вдруг жуткая боль, отрезвляя и приводя в себя. Он дернулся, ударившись головой о стену, закричал, не сумев удержаться: женская ладонь сжала яйца, особо не рассчитывая силу.
— Я накажу тебя, ранси, — недовольно сообщила мучительница, разжимая ладонь. — Ты не должен был меня пугать.
Ритон вздрогнул от этого обещания. Дамы его жены отличались особой изощренностью в выборе наказаний.
— Подойди, — между тем обратилась мучительница к кому-то третьему. — Как тебя зовут?
— Лина, госпожа, — услышал Ритон знакомый голос и почувствовал, как вспыхивают от стыда щеки. Нет, только не она! Боги, пожалуйста!
— Идем со мной, Лина, поможешь. Одевайся, ранси. Ты заслужил свое наказание.
Он повиновался: натянул штаны и покорно пошел позади двух женщин, целенаправленно шедших на задний двор. Не зная, что за наказание ему предстоит, Ритон прокручивал в голове сотни возможностей. И от каждой ему становилось плохо просто потому, что во время наказания рядом с ним должна была находиться Лина.
Высокородные господа обязаны были называть прислугу женского пола исключительно по имени. Лина уже уяснила себе это правило и без колебания назвалась, подойдя к недовольной прерванными играми фрейлине. Ритон стоял рядом, чуть ли не пурпурный от унижения, с членом наперевес и переполненными спермой яйцами.
Сердце предательски сжалось. Участвовать в наказании Лине не хотелось. Но отказать фрейлине без серьезной причине было нельзя, а потому женщины направились на задний двор.
Лина шла и слышала в шагах Ритона обреченность. Он не ждал от судьбы ничего хорошего, заранее смирился со всем, что с ним хотели сделать, и даже не думал сопротивляться. Он был сломлен, как и все остальные мужчины-дроу.
На заднем дворе остановились возле столбов для порки. Фрейлина велела своей жертве полностью раздеться, отловила пробегавших мимо слуг мужского пола и двоим приказала привязать Ритона к этим столбам, третьего же отправила за палачом.
Холодный ветер недовольно завывал в крыше и щелях замка, свинцовые тучи давили на
Она с трудом сдерживала чувства. Очень хотелось подставить под удары саму фрейлину, уверенную в своей полной безнаказанности. До ужаса было жаль несчастного Ритона, висевшего голым на холодном ветру. Если бы здесь находилось больше народа, Лина отвернулась бы, не стала смотреть на мучения мужчины. Но фрейлина сидела рядом и зорко наблюдала за всем и всеми.
Пришедший во двор палач, высокий, мускулистый мужчина-дроу, одетый в черные штаны и широкую рубаху такого же цвета, оглядел профессиональным взглядом жертву, хмыкнул и взялся за плеть. Послышался мерзкий звук. Ритон закричал. Лина подавила желание закрыть глаза и не видеть этого ужаса.
Плеть разрывала кожу, оставляя на ней полосы и рваные раны. Палач знал свое дело и имел давние счеты к Ритону, а потому с каждым ударом Ритон кричал все сильней и уже не замечал текущих по лицу слез. Спина, ягодицы, живот, внутренняя поверхность бедер — все было исполосовано плетью. Гениталии пока оставались целыми. Но это пока. Ритон не питал надежд насчет дальнейших действий палача и чувствовал, что следующие несколько часов ему придется провести в комнате у медика, лечась перед празднованием дня рождения сиятельнейшей Анираны.
Еще один взмах — и плеть задела напряженный член. Ритон закричал от дикой боли, сажая голос. Второй удар — досталось яйцам. Третий — Ритон потерял сознание.
Пришел он в себя от резкого неприятного запаха и сразу же открыл глаза. Комната оказалась знакомой: именно здесь работала медик, раз в неделю коловшая всем мужчинам замка старнор.
— Живой, — безразлично заметила та самая медик, убирая от лица Ритона пузырек с непонятной гадостью.
Ответа от него не ждали, да и не оставалось у него сил отвечать: тело болело везде и всюду. От соприкосновения с лавкой, на которой он лежал, мучительно ныла содранная кожа на спине, бедра и гениталии, по его ощущениям, превратились в один ком из мяса и крови, руки и ноги не двигались. Ритон слабо представлял себе, как сможет добраться до общей комнаты для мужчин-слуг: появляться в таком виде в спальне супруги ему было запрещено.
— Мажь, — медик небрежно опустила ему на живот полупустой тюбик, — везде, где достанешь. И выматывайся отсюда.
Он повиновался: негнущимися пальцами открутил пробку, преодолевая боль, начал наносить на тело густую тягучую мазь без запаха.
Ритон подозревал, что если бы не приближавшийся день рождения сиятельнейшей Анираны, его никто не стал бы лечить. А так, за оставшееся время он должен был снова появиться в строю, в любом виде, чтобы дамы его жены смогли в полной мере насладиться его телом и умениями.
Живот, ноги, руки… С некоторой опаской Ритон коснулся члена и яиц и подавил рвавшийся из груди вздох облегчения: он пока еще не кастрат, что ж, хоть одна хорошая новость за этот день.
Мазь довольно быстро сняла боль и жжение, и уже через несколько минут Ритон, подволакивая правую ногу, вышел в коридор. Голый. Одежду ему не вернули.
Из-за сырого стылого воздуха полутемного коридора тело практически сразу покрылось пупырышками. Ритон шагал по коридору, подавлял желание прикрыть ладонями член и яйца и отчаянно молился всем известным богам, чтобы даровали ему возможность добраться до общей комнаты слуг без встреч с кем-либо. Боги, как обычно, его не услышали.