Запретная стена

Брюссоло Серж

Глава 4

Стальной нос корабля с оглушительным треском прокладывал путь через плиты застывшей грязи. Стоя у борта, Нат не мог отвести взгляда от могучего заостренного форштевня, который вот уже трое суток рассекал застывшие волны спекшегося ила, под которым текла жидкая грязь.

К нему не торопясь подошел Неб Орн. Несмотря на преклонный возраст, его наняли в качестве старшего гарпунера. Насколько Нат мог видеть, он никогда не выпускал из рук своего гарпуна с взрывчатым наконечником, как будто тот был естественным продолжением

его тела, еще одной конечностью.

Лишенный мачт и парусов, корабль походил на перевернутый панцирь черепахи. А поскольку этот панцирь был сделан из металла, всякое передвижение матросов по палубе сопровождалось жутким грохотом и лязгом.

Нат слишком резко поднял голову и чуть не свалился от накатившей дурноты. Неб Орн подхватил его своей огромной лапищей.

— Ты в порядке?

— В порядке.

Гарпунер фыркнул:

— В некоторых местах тяготение такое сильное, что, однажды сев облегчиться, уже не сможешь подняться. Так и останешься навсегда на толчке, роняя катяхи весом с пушечное ядро!

— Неб, — пробормотал Нат, — а это правда, что грязевая равнина бесконечна?

Орн кашлянул, как будто юноша затронул некую скользкую тему, которую не следовало обсуждать на людях.

— Так говорят, — сказал он наконец с оттенком нерешительности. — Что до меня, так я избороздил все северное полушарие вдоль и поперек и могу тебя заверить: грязевая равнина покрывает все, однако…

— Однако что?

Великан смущенно пожал плечами.

— Я, конечно, могу говорить только за северное полушарие, — продолжил он, жуя мундштук своей трубки. — Про юг ничего сказать не могу, туда отродясь никто не совал носа, кроме разве что птиц, ну а из них никто тебе не расскажет, что они там видели.

— Птицы?

— Ну да, только птицы могут перелететь через великую стену.

— Что за великая стена?

Орн нахмурился и, понизив голос, пояснил:

— Экватор — это граница, за которую никому нет ходу. По нему проходит исполинская стена, которая опоясывает всю планету, как каменный обруч. В этой стене нет ни единой дверцы, и она такая высокая, что никто не может на нее взобраться без страха, что от силы тяжести у него лопнут глаза.

— А что там, по другую сторону?

Нед недовольно забурчал, отводя глаза.

— Ха! По другую сторону… Это тайна! Поговаривают, что за каменной стеной лежит цветущий рай, где никто не страдает от избыточного тяготения и где сияет ласковое солнце. Нечто вроде Эдема, который называют «садом секретов». Якобы там, в веселье и счастье, живет избранный народ. Если верить сказителям, Алмоа с давних пор поделена на две части — ад на севере, рай на юге. Но это, конечно, просто глупая легенда. Еще одна из множества подобных.

Нату стало не по себе. Его отец, Мур, Дозорный Сольтерры, никогда не упоминал об этом. Правда, Мур всегда презирал народные сказки. До самой своей кончины Мур был человеком жестким и непреклонным… в общем, совершенно несносным. Именно спасаясь от его тирании, Нат все время мечтал сбежать от Сольтерры и ее сторожевой башни, откуда дозорные наблюдали за перемещением смертоносных облаков.

Раздавленный

усталостью, Нат покинул палубу и спустился в трюм, предназначенный для рядовых матросов. Он успел поспать где-то час, свернувшись в своем гамаке, когда шум разразившейся вдруг суеты поднял его на ноги. Прильнув к одному из приоткрытых бортовых люков, он увидел человеческую фигуру посреди застывших илистых волн, в сотне саженей от пробитого кораблем канала. Незнакомец размахивал факелом и отчаянно вопил, причем страх придавал его голосу особую пронзительность:

— Облако, облако-убийца! Идет прямо на город. Завтра оно уже будет там. Я два дня бежал, чтобы предупредить вас. Вы должны отправиться туда. Спасите нас! Спасите!

Глава 5

Корабль лег на новый курс. Стоя на корме, Нат чувствовал, как ревет в машинном отделении кочегарка. Из люка вынырнул Неб Орн; все его тело обильно покрывал пот, могучие, забрызганные маслом руки были сплошь исчерчены старыми шрамами.

— Мотор просто надрывается, — бросил он парню. — Еще чуть-чуть, и наша лодчонка раскалится докрасна, так что наши пятки будут шипеть на палубе, как сало на сковородке.

Тыльной стороной ладони Нат отер испарину со лба. По спине уже бежали ручейки пота.

— Почему ты поплыл вместе с нами? — спросил вдруг Неб.

Нат поморщился:

— Решил вернуться… домой, — выдавил он неохотно. — Маленький такой островок. Сольтерра. Там совсем жить невозможно.

— Поэтому ты и ушел оттуда?

— Да, но все обернулось не слишком хорошо. Не хочу об этом рассказывать. Да кстати, не так уж далеко я ушел. Я оставил дом сразу после смерти отца, чтобы не оставаться одному. Никто меня не удерживал. Я хотел попытать счастья. В моих краях ни один человек никогда не покидал родного холма. Поэтому меня сочли чокнутым, изменником.

— А чем занимался твой отец? Рыбачил? Охотился?

Нат покачал головой:

— Нет. Уж лучше бы так… Он был дозорным, наблюдал за облаками, и он знал заклинания, способные отгонять демонов тумана.

Глаза Неба на долю секунды расширились.

— Дозорный… ишь ты, — присвистнул он. — Важный человек, значит. У дозорных куча разных привилегий.

Нат отметил, что слова гарпунера были не лишены некоторой досадливой горечи. Как и большинство людей, он не имел ни малейшего понятия о том, какой на самом деле была жизнь дозорного. Правда наверняка сильно бы его разочаровала.

Они расстались: Небу предстояло укрепить лафет одной из пушек, который его тревожил, а также произвести смотр боеприпасов.

Нат вернулся на свой наблюдательный пункт. Клубы пара вырывались из трюма всякий раз, как кто-нибудь открывал люк.

Внезапно уши юноши заложило от мощных раскатов грома. На секунду у Ната мелькнула мысль, что это взорвалось машинное отделение, разворотив весь корабль, но тут до него донеслись отчаянные крики: «Дождь!»

Началась паника. Из-за тяжелого, как в парилке, жара большинство матросов поснимали свои защитные латы. Нат и сам за минуту до того хотел снять металлический ворот, натиравший ему плечи.