Запретная стена
Шрифт:
На корабле воцарилась напряженная тишина. Вслед за альбатросами вдалеке показались каменные обломки дрейфующих рифов. Напрягая зрение, Нат различил крупные угловатые камни, которые стремительно мчались по небу, вращаясь и переворачиваясь. Некоторые из них размерами не уступали целым домам. Время от времени они сталкивались между собой, направляемые голосами птиц, а иногда зажатые между особенно крупными камнями кристаллы поменьше взрывались от непомерного давления, разлетаясь градом острых осколков. Каждый из этих осколков усиливал птичий гомон, придавая небесной какофонии титанические масштабы.
— Сейчас! —
Жгуты катапульт громко защелкали, выпуская снаряды в воздух.
— Перезаряжайте! — бушевал капитан. — Быстро! Давайте град! Град!
Послушно, как заводные куклы, матросы принялись за работу, заряжая и спуская катапульты в завораживающе стремительном ритме.
Увы, по мере приближения к цели снаряды теряли скорость в плотном воздухе, так что альбатросы несли лишь незначительные потери. Нату стало ясно, что едва начавшаяся битва уже проиграна: птицы, куда более быстрые и маневренные в небе, неминуемо одержат победу над неуклюжими орудиями людей. Благодаря чудовищно развитой мускулатуре кожистые твари легко уворачивались от снарядов. Когда же они принялись кружить над самым облаком, их пронзительные вопли сами по себе оказались мощным оружием: несколько матросов попадали ничком, зажав уши руками, со сбегающими из ноздрей струйками крови. Самому Нату казалось, будто в каждое ухо ему вонзили по острой спице. Ничего не видя от боли, он бессмысленно топтался на месте, позабыв про катапульту.
Впрочем, всякая оборона уже потеряла смысл. Дрейфующий риф налетел своим передним краем на правый борт «корабля». От удара еще державшиеся на ногах пираты повалились в кучу, вопя от ужаса.
Нат ощутил в лодыжках эхо жуткого грохота — казалось, облако разваливалось пополам. Оцепенев от страха, он увидел, как трещины на поверхности разошлись, превращаясь в зияющие разломы. Мельком заглянув в один из них, он увидел внутренности жилой пещеры, со всеми ее хижинами и переходами.
«Вот и конец! — подумал он. — Корабль погиб. Нужно спасаться».
Однако всем известно, что на борту летающих облаков спасательных шлюпок не держат. Покинуть воздушное «судно» можно было, только соскользнув по спасательным тросам или веревочным лестницам в море. Впрочем, и тут оставалась проблема: они все еще летели над желтой грязью… Любой матрос, упавший в воду, тут же превратился бы в камень, как это случилось с Небом Орном.
«Сигрид, — подумал Нат. — Я должен отыскать Сигрид».
С трудом прокладывая себе дорогу среди мечущихся в беспорядке матросов, он проскользнул в туннель, ведущий в пещеру. Оказавшись внизу, он смог в полной мере оценить, насколько сильно пострадало облако. Трещины, пронизывавшие своды пещеры, расширялись прямо на глазах. В воздухе висели тучи сыпавшейся сверху белой мраморной пыли, словно пеплом засыпая лабиринт кособоких строений на сваях и беспорядочное переплетение мостиков и переходов. Хрупкие деревянные сооружения обваливались при каждом новом столкновении с обломками рифа.
Нат побежал, не разбирая пути, громко выкрикивая имя девушки. Он снова нашел ее на площади, где торговали побрякушками, за выбором очередного ожерелья. Одурманенная пилюлями счастья, она вообще не осознавала, какой хаос царит вокруг.
Схватив ее за запястье,
— Бежим! — крикнул юноша. — Нужно выбираться отсюда, пещера вот-вот развалится, и все, что здесь находится, рухнет прямиком в желтую грязь.
— Отстань от меня! — взвизгнула девушка. — Оставь меня в покое, или я позову Мастраццу, и он прикажет выпороть тебя плетьми…
— Вот дура! — вспылил Нат. — Твой Мастрацца и сам скоро искупается в этой желтой дряни, и если ты будешь и дальше упираться, то последуешь за ним. Иди за мной. Наш единственный шанс спастись — ухватиться за кусок мрамора побольше, когда облако начнет распадаться.
Но вместо того, чтобы послушаться, Сигрид бросилась на него, пытаясь разодрать ему лицо ногтями.
Не сдержавшись, Нат что было силы врезал ей кулаком в подбородок, так что оглушенная девушка без чувств осела на землю. Он подхватил ее на руки и принялся искать выход из ловушки, в которую превратилась пещера, среди падающих друг на друга обломков строений.
Кое-как выбравшись на поверхность, он присел у подножия изваяния гарпунера, чтобы оценить положение. Отступление пиратов переросло в повальную панику. Летающие камни продолжали биться об облако, кроша его, как зачерствевший пирог. Большие куски мрамора откалывались друг за другом, унося на себе немногих выживших. Многие в приступе страха бросались вниз, забыв, что клокочущая внизу желтая грязь не оставит им ни единого шанса.
Бедняга Ориал, освободившийся от своих лопнувших цепей, оказался единственным, кто устремился вниз по собственной воле. «Наконец-то! — воскликнул он. — Забвение! О, забвение!»
И он нырнул в море с ликующим хохотом, как будто наконец дождался самого счастливого мгновения своей жизни.
Нат в последний раз повернулся к статуе Неба Орна.
— Что ж, на этот раз нам и вправду пора прощаться, — прошептал он. — Привет тебе, мой старый товарищ. Быть может, когда-нибудь свидимся… Для меня было честью оказаться рядом с тобой.
Взвалив бесчувственную Сигрид на плечо, он стал карабкаться на склон холма, чтобы оказаться как можно дальше от глубоких трещин. За спиной у него снова раздался ужасающий грохот: кормовая часть «корабля» разлетелась в крошку, и содержимое пещеры лавиной посыпалось вниз, прямо в волны. Облако рассыпалось на куски, как сломанная ударом сапога головоломка.
Над осколками мрамора повисла белая пыль.
«Все, что нам теперь нужно, это немного везения», — подумал юноша.
С оглушительным треском от левого края облака откололся большой, похожий на льдину кусок. Нат хотел было перепрыгнуть на него, но было слишком поздно: осколок уже отлетел прочь, вертясь и кувыркаясь.
В последующие минуты от гордого брига капитана Зоида Воркана почти ничего не осталось. Когда риф полностью миновал облако, оно уже превратилось в сотню неравных обломков, пустившихся в нескончаемый дрейф по небесным просторам.
Нат только теперь осознал, что оказался на верхушке осколка шириной едва ли в три десятка шагов. Конечно, его размер можно было счесть ничтожным, однако жаловаться не приходилось — многим матросам повезло куда меньше. Череда мощных ударов сбросила их в море.