Запретная страсть

Феррари Анна

Мира

Я растерянно смотрю на Игоря, стоящего у окна. Он выглядит таким сильным, уверенным в себе. И его улыбка успокаивает меня.

Ночь прошла без сна. Рано утром отправилась в душ.

Перед этим всю ночь я принимала его ласки. Объектами его нападений становились самые сокровенные уголки тела, которые она всегда считала неприступными.

Но самое удивительное — я ни о чем не жалела!

— Снова убегаешь?

О обернулась. Игорь вошел в ванную и тоже встал под теплые струи

воды.

Он взял одну из баночек, стоявших на полке, набрал в ладонь ароматной жидкости и повернул к себе спиной.

— Что ты собрался делать. Со стороны казалось, что у меня все под контролем. На самом деле я пребывала в смятении. Я не знала как с ним теперь держаться.

— Расслабься. — Он стал втирать шампунь в мои волосы заботливо и нежно. Затем взял мочалку и мягко прошелся по всему телу: намылил плечи, спину, потом перешел к груди. Но после этого его нежность закончилась, и он превратился в дикого и страстного. Наклонил голову и легонько ухватил ее зубами за нижнюю губу.

После бессонной ночи плохо соображала. Еще чуть-чуть и останусь у него навсегда. Он дышал, словно после спринтерской дистанции. Какой-то новый прилив страсти и похоти завладел нами.

Приведя себя в порядок после душа, проверила телефон. Куча непрочитанных сообщений и пропущенный звонок от Лены и папы. Вчера написала, что останусь у Лены, но, похоже, он не поверил или позвонил подруге и она выдала меня.

Не позавтракав, как можно быстрее отправилась домой.

— Ты же будешь меня вспоминать? — Спросил он меня на прощанье.

— Конечно, — только и смогла выдавить из себя одно слово, потому что такое не забыть.

Я медленно поднималась, так как не хотела встречаться с реальностью в виде отца. Ноги стали тяжелыми, как будто к ним привязали десятикилограммовые гири. Хотелось развернуться и убежать. Меня охватывает тревога, а сердцебиение набирает скорость. Клубок беспокойства не покидает. Бледная от усталости, совершенно разбитая, я изображала бодрость, но это давалось с трудом.

Сразу прохожу в свою комнату, но папа не дает закрыть дверь и проходит вслед за мной.

— Где тебя носило?

— Я написала, что была у Лены.

Он складывает руки на коленях и выжидательно смотрит на меня. Его взгляд заставляет меня почувствовать себя маленькой девочкой, которую отчитают за проступок. Папа всегда уважительно относила к моему мнению, но сейчас он навязывал свои принципы и убеждения. И его настойчивость сильно раздражала. Судя по его реакции, подруга не выдала меня. Он поверил или сделал вид, что поверил.

— Ты не можешь просто уходить из дома, когда тебе захочется.

— Мне уже восемнадцать. Я спокойно могу уехать в любое место.

— Отлично. Тогда сначала работу найди.

Я уже, и сама думала об

этом. Возможно, пришло время стать самостоятельной во всех смыслах. Только конкретного плана у меня не было.

— Мира, не понимаю, что с тобой происходит. Ты стала другой, скрытной.

— Тебе напомнить, что случилось не так давно?!

— Но не стоит теперь пропадать непонятно где. А, если это снова повториться.

— Слушай, если на нас до сих пор охотятся, мы ничего не можем изменить.

— Можем, если не шляться ночами по городу. Дай хотя бы найти их.

— Ты их не найдешь. — Вспомнились слова Игоря о том, что они уехали. Попугали и разбежались.

— Почему ты так в этом уверенна?

— Чутье подсказывает. — Я устало присаживаюсь на кровать. — Ты правда меня попрекаешь, после того как сутками жил на работе. Тебя почти никогда не было рядом. Может пора остановиться и посмотреть, что жизнь шире, чем служба в полиции.

— Сейчас не время разговорить об этом.

— Ты не хочешь говорить ни о чем. Сколько раз пыталась расспросить тебя о маме, но ты уходишь от темы или просто отмалчиваешься. — Не хотела ругаться с ним. Точно не сейчас, но невысказанные слова вырвались наружу.

Что-то в его лице меняется. Словами нажал на больное место.

— Все дело в этом?

— Не только. Между нами никогда не было близких отношений, мы как будто чужие.

— Прости, это я во всем виноват. — Еще секунду назад я пылала злостью, но после этой фразы на смены гнева приходит сожаление. Тяжело видеть, как взрослый мужчина, твой отец извиняется перед тобой.

— За что ты просишь прощение?

— За все. За похищение, за то, что мама ушла. — Одинокая слезинка скатилась по моей щеке, когда посмотрела ему в глаза.

— Ты не виноват! Только не в этом. — На минуту я замолкаю.

— Папа, — окликаю его, но он словно не слышит меня. Вижу, как отец опустил голову и словно погрузился в воспоминания. — Я чего-то не знаю?

— Мама очень любила тебя. Но со мной ей было тяжело.

— Странная у нее любовь, тебе не кажется.

— Мы все любим как можем. Не стоит ровнять всех. Иногда обстоятельства вынуждают пойти на отчаянные поступки.

— Ты словно оправдываешь ее. — Он садится рядом и тяжело вздыхает, отражая сильнейшее переутомление, которое обосновалось внутри меня. Мои силы иссякли, и я почувствовала, что могла бы проспать несколько дней. Тем более, после бессонной ночи. Повисло тяжелое молчание. В комнате ощущалось чувство утраты, тоски и сожаления.

Окно с силой распахивается, не в силах противостоять ветру. Мне становится холодно и не только от леденящего ветра. Закрываю окно, задергиваю шторы и щелкаю включатель и в комнате становится светлее.