Запретная страсть
Шрифт:
Его голубая рубашка взмокла от пота. В кабинете воздух оказался спертым и промозглым. Я мучилась от невероятной жары. Дышать нечем, меня как будто поместили в замкнутое пространство. Внутри все клокотало.
Чтобы успокоиться, приказываю себе расслабиться и ни о чем не думать.
Он вскипятил чайник и залил кипятком кофейную бодягу. В воздухе запахло омерзительной горечью. Сейчас вся эта обстановка оставляла во рту привкус тухлятины. Михаил наливает мне чай, словно мы с ним будем вести беседы по душам.
— Пей!
К
— Выпью, если нальете что покрепче.
— Тебе еще нет, — он осекся на полуслове.
— Мне уже год как восемнадцать. — Пару недель назад исполнилось девятнадцать.
— Точно, совсем забыл. Делами занимался, а ты тем временем … Как ты могла так поступить! Ты же еще ребенок, а он … не думал, что ты настолько испортилась. Чтобы сказала твоя мать? –
— Это вас не касается, — рявкнула на него. С отвращением смотрю на него, подмечая как ловко манипулирует на чувстве вины.
— Еще как касается, — он соскочил со стула, его лицо исказилось от ненависти, а рот сжался в тонкую линию. — Зачем ты так ведешь себя? Чего не хватает? Отец все тебе дал, я тоже был рядом. Да, мать ушла, но мы все любили тебя.
— Что вы помните о маме? — Чуть не скорчила пренебрежительную гримасу. Вовремя удержалась и задала вопрос, который он меньше всего сейчас ожидал услышать. Я ничего не могу с собой поделать: любопытна по натуре, и мне нужны ответы.
Он изменился в лице, как будто с него слетела маска злости и все это время он претворялся. Не такой вопрос он ожидал услышать. Достает сигарету и закуривает. Едкий дым стает комом в горле. Но я жду, что он скажет.
Он устало потер виски.
— Я был ее другом и всегда восхищался ей. Не поступай как мать, выбери правильную сторону. И сейчас ни время и ни место, говорить о ней.
Дальше он снова стал меня отчитывать. Из его рта полился какой-то поток слов, я даже не вслушивалась. Где Игорь? Это единственное, что меня беспокоило. Зная их методы, о которых наслышана, надеялась, что он не превратится в зверя. Мое воображение сейчас начинает работать против меня. Лучше его не злить, поэтому ничего не отвечаю. Затем его позвали и он вышел из кабинета, оставив меня в одиночестве.
Куда увели Игоря, я не знала. Все стало гораздо серьезнее чем я думала. Вздрагиваю, когда открывается дверь. Мое сердце замедляется, потому что в комнату входит отец. В его взгляде читается гнев. Не помню, когда в последний раз видела его настолько злым, поэтому мысленно готовлюсь защищаться. Еще одна ссора. Еще один разговор.
— Привет, папа, — сказала, ощущая свой голос чужим и странным.
Я знаю, что он в плохом настроении, но я очень беспокоюсь за него. Я никогда раньше не видела его таким, и это меня беспокоит. Чувствуя себя немного ошеломленной, я решаю, что мне нужно взять верх в этой ситуации.
— Мира, как ты могла. Только не с ним. Не думал, что ты выкинешь такую глупость. — Отец стискивает
Он схватил меня за руку как ребенка и повел к машине.
— Что я уже свободна? Так быстро. Где Игорь?
— Это тебя не касается.
— Еще как касается. Они не имели никакого права нас задерживать.
— Он опасный человек, за ним велось наблюдение. Еще раз спрашиваю, как ты оказалась рядом с ним?
— Это тебя не касается? — Отвечаю его же ответом, затем поворачиваюсь и нагло смотрю ему в глаза.
— Он же преступник!
— Ты в этом уверен?
— Конечно, я его посадил. У меня были все доказательства его вины.
— Игорь говорит обратное.
— И ты веришь ему? Боже, где твои мозги. Не понимаю, как я это пропустил.
Одергиваю его руку. Но стою в напряженной позе, мои нервы на пределе.
— Как вы познакомились?
— Какая разница.
— Я все выясню и посажу его. — Сурово предупреждает он.
— Посадишь? За что? — Я возмущаюсь и не понимаю, как человек, который исполнял закон, может так легко бросаться угрозами.
— Поверь, найду причину. — Цедит он сквозь зубы.
Мы садимся в машину, я силой хлопаю дверью, вымещая на ней всю накопившуюся злобу. На несколько секунд воцаряется тишина.
— Ты больше не будешь с ним видеться.
— Даже не подумаю.
— Я запрещаю тебе.
— Мне восемнадцать, и ты не можешь запрещать.
— Пока ты живешь в моем доме, могу делать все что захочу. И не смей так со мной разговаривать. Довольно. — Отец тяжело дышит, понимаю, что он разошелся не на шутку.
— Ты даже представить себе не можешь, во что ввязалась.
— Расскажи мне! Если считаешь Игоря опасным убеди в этом. Он меня, вообще-то, спас.
— Ты рассказывала про лесника.
— Нет, не лесник. Я предугадала твою реакцию, поэтому молчала. Если бы только прислушался ко мне и понял, что я больше не маленькая девочка. Сама могу принимать решения.
— Это для твоего блага! — Кричит он, ударяя рукой по рулю. Его ноздри раздуваются, и не могу отступить. Но мы два упрямых человека. И взгляд, которым отец окидывает меня, говорит замолчать и больше не продолжать эту тему, тем более у меня нет сил на разборки. Может быть, когда мы оба успокоимся, то сможем поговорить без эмоций.
— Мира, я считаю, что это он со своими дружками напал на нас.
Услышав слова, которых больше всего боялась, я впала в оцепенение. Отрицательно мотаю головой. Голос отнялся, и я не могу высказаться.
— Зачем ты так говоришь!
— Ты не думала, почему он нашел тебя. Слишком просто. Но он знал, где тебя искать, потому что сам там и бросил. Но сначала он со своими дружками на пал на нас, избил меня и похитил тебя.
— Я тебе не верю. Ты сейчас просто хочешь очернить его в моих глазах. Старательно продолжала выгораживать Игоря, хотя понимала, что это может оказаться правдой.