Запретная зона
Шрифт:
— Не смей, — прошептала Лой.
Дженни энергично закивала головой, а потом снова зашлась приступом кашля и уткнулась в подушку, чтобы заглушить звук.
На верхних ступеньках лестницы показалась пара огромных черных когтей, а несчастная Дженни продолжала отчаянно бороться с приступом кашля. Как завороженные, все уставились на когти. Казалось, они тут были всегда и уже никогда не исчезнут. Каждый коготь состоял из двух толстых, черных ногтей, перекрещивающихся на конце. Они были не менее двух футов в длину и напоминали когти плотоядного доисторического ящера. Ими можно было легко разорвать человека
Дженни с отчаянием зажала рот руками.
Лой уже знала, что произойдет в следующий момент. На войне всегда так: слабые и невезучие погибают первыми.
Только бы они не вздумали палить из ружей, только бы сидели тихо и затаились, тогда хоть для кого-нибудь остался бы шанс уцелеть.
Отец Палмер читал молитву, Пэт Хайджекс обнял жену, а Уэсты крепко прижали к себе обоих сыновей. Дженни наблюдала за происходящим широко раскрытыми глазами. Брайан, взяв в руки пистолет, подошел к Эллен. Господи, только бы у него хватило ума не открывать стрельбу!
Вдруг рот Дженни широко открылся, она оттолкнула мужа и бросилась вперед, зажмурив глаза и сотрясаясь от лающего кашля. Ее лицо побагровело от напряжения, а руки болтались словно плети. Казалось, приступ кашля никогда не прекратится.
Точным и плавным движением огромные когти захватили голову Дженни и оторвали ее от тела. Раздался противный щелчок, как будто захлопнулась дверца холодильника, и обезглавленное тело Дженни упало на пол. Было слышно, как из разорванных артерий со свистом хлещет кровь.
Потом истошно закричали оба мальчика, а Пэт Хайджекс открыл стрельбу из пистолета. Пули пролетали по маленькой комнате, застревая в стенах и мебели.
— Брайан, Эллен, скорее! — старалась перекричать шум Лой.
Брайан с ужасом наблюдал, как со стороны лестницы появилась еще пара когтей, прикрепленных к длинным и гибким рукам, которые двигались с удивительным изяществом.
Видя, что Брайан не реагирует на окрик жены, Эллен быстро подошла к нему и изо всей силы ударила по лицу. Он беспомощно замигал и, казалось, стал приходить в себя. Обе женщины бросились к лестнице, ведущей на чердак, и Брайан последовал за ними. Чердачное окно все еще было открыто. Эллен протиснулась в него и выпрыгнула, а затем обернулась, чтобы поддержать Лой.
Брайан последовал за ними, а потом подоспели и Уэсты. В доме послышались страшные, душераздирающие крики, а затем засиял лиловый свет.
— Господи, они все остались там, — глухо простонал Брайан. — Там же Дик и Линда! В этот момент в окне показалась голова отца Палмера, и Боб с Брайаном бросились вытаскивать его наружу. Они захлопнули окно, но запереть его снаружи было невозможно.
— Мы должны идти, — сказала Эллен.
На улице лежало шесть или семь длинных, черных труб, из которых сочилась густая и липкая жижа, и вылезали все новые и новые отростки с когтями на концах. Они проникали во все дома, в окнах были видны трубки меньших размеров, внутри которых кипела и бурлила жидкость. В доме Свонсонов крики перешли в исступленные вопли безумного наслаждения, смешанного с предсмертным ужасом. Дом начало трясти, и беглецы услышали звук, похожий на шипение жира, брошенного на раскаленную сковородку. А потом до них донесся запах горелого мяса.
Отец Палмер воздел руки к жемчужно-голубому небу.
— Боже правый, если ты существуешь, ты услышишь наши молитвы и придешь к нам на помощь!
— Святой отец!
— Брайан, он придет к нам на огненной колеснице? Либо он придет в сиянии своей славы прямо сейчас, либо все это ложь! Все это слишком ужасно, даже самый страшный грешник не заслужил таких мучений, даже Торкемада, даже Гитлер!
— Ах, святой отец, — чуть слышно прошептал Крис.
Священник замолчал, а потом невнятно пробормотал:
— Кажется, уже прокукарекал петух.
Вопли в доме становились все более дикими и безумными. Лой представила себе корчившихся в отблеске лилового света людей с выпученными глазами и вывалившимися языками. Их глотки, из которых неслись нечеловеческие вопли, были перекручены. Да, этот процесс был медленный и продуманный до мелочей. Несмотря на дикое, нечеловеческое наслаждение, он несомненно причинял страшную боль.
Лой посмотрела на рыдавшего священника.
— Хватит, святой отец, — сказала она, стараясь придать своему голосу решимость, — нам нужно идти в город.
Нэнси оторопело уставилась на нее.
— В город? Ты же видишь, что творится! Какого черта мы забыли в городе?
— У нас нет выбора, Нэнси, — она взяла из рук Брайана пистолет. — Боб, я должна тебя видеть перед собой и все время держать тебя на мушке. И не вздумай куда-нибудь свернуть, а не то я выстрелю тебе в спину.
Нэнси схватилась руками за голову, а Боб криво усмехнулся и покачал головой.
— Не надо вести себя так, как будто я предатель в твоем отряде, Лой. Мы не на войне.
Они сделали веревку из простыней, на которых был написан их сигнал бедствия, и привязали ее под чердачным окном на фасаде дома.
Чтобы испытать веревку на прочность, Боб стал спускаться первым. Веревка выдержала, и все остальные последовали за ним. Сначала спустилась Нэнси с двумя сыновьями, а потом Эллен и Лой, которая мягко опустилась в надежные и бережные руки Боба. Вслед за ними спустился и Брайан.
Отец Палмер посмотрел вниз.
— Мне не обойтись без помощи, — виновато сказал он. Как бы в ответ на его слова из окна высунулась длинная серая рука, на конце которой были три наполовину сформировавшихся когтя. Когти располагались вокруг какого-то предмета, похожего на лиловый драгоценный камень или стеклянный глаз.
Потом все увидели возвышавшуюся за рукой изуродованную фигуру Дика Келли, вернее, того, что от него осталось. Его губы были выворочены, а язык был зажат между огромными, похожими на желтые узловатые кулаки зубами. Левый глаз быстро вращался, как у ящерицы. Над зубами виднелась сеть из толстых вен, а его кожа напоминала блестящую хитиновую мозаику.
— О господи! — выдохнул Брайан.
Боб издал нечленораздельный звук, а потом неожиданно ударил себя по лицу.
Лиловый предмет вспыхнул и загорелся ярким светом, который ударил прямо в лицо отцу Палмеру, находившемуся всего в дюйме от него. Его голова затряслась так, что казалось, она сейчас оторвется от тела. Но самое ужасное было то, что он при этом дико смеялся.