Запретное целительство. Сеньорита Смерть
Шрифт:
– Что это?
– Тайна!
Племянник сунул письмо мне в руку и умотал. Конверт подписан не был. Я аккуратно пощупала его, проверила на свет, но кажется, там была только бумага. Открывать было немного страшно – а вдруг Нери на прощание прислал мне подарочек с какой-нибудь заразой?
Когда я искала в чемодане защитную маску и перчатки, в спальню вновь заглянул Лучиано, уже одетый, причесанный и умытый. Самостоятельно. Небесные покровители, да гувернер Фоскарини просто святой, раз смог так хорошо вышколить этого поросенка за столь короткое время! У меня так не получалось.
–
Я поспешно бросила рыться в чемодане и вскрыла конверт.
«Если ты получила это письмо, моя милая Рената, значит, меня уже нет. Путь мой на бренной земле, короткий и бесславный, подошёл к концу, но мои чувства к тебе никогда не умрут...
Ладно-ладно, я жив. Скорее всего. Ведь никто не может ничего гарантировать? Возможно, я простудился, потерял сознание от слабости и утонул в ближайшей луже. Или споткнулся и расшиб голову, потеряв память. Но это маловероятно».
– Тупой Корбин! – злобно пробормотала я, и снова вернулась к записке.
«Мне пришлось уехать. Не из Лермии, конечно, только из столицы. Втягивать я тебя в это не хочу, поэтому пришлось промолчать. Дож тоже ничего не знает. Так нужно. Я попросил Лучика отдать тебе конверт через неделю, если не вернусь раньше, но скорее всего он не сможет столько выдержать. И к лучшему. Не хочу, чтобы ты волновалась.
Скоро буду.
P.S. Я оставил в твоем шкафу свою рубашку. Если заскучаешь, можешь ней спать. Уверен, мой запах тебя успокоит.
P.P.S. Я тоже кое-что утащил у тебя. Попробуй угадать что! Подсказка — возможно я тоже буду в этом спать».
– Извращенец!
Я перетряхнула ящик с нижним бельем, а затем и гардероб, пытаясь понять, чего именно не хватает, но вроде всё было на месте. Ну и что он имел ввиду?
К тому времени, когда я вернулась к письму, от него осталась только горстка пепла. Что-то из алхимической магии, видимо. Интересно, что за секреты у Рихтера от дожа? Через пять дней должен был состояться совет, как раз после Дня Всех Святых. Северянин говорил о том, что скорее всего вернется не позднее, чем за неделю, как раз к важному мероприятию. Должна ли я успокоить Фоскарини? Кажется, Рихтер предпочёл бы, чтобы на время его оставили в покое. И я герцогу ничего не обещала.
Так что я аккуратно высыпала пепел в окно, и предпочла на время забыть о Корбине Рихтере. Это оказалось непросто. Каким бы не был дурнем Корбин Рихтер, я о нём волновалась. Но как оказалось, мне больше стоило думать о себе.
Интуиция, которой владел Корбин Рихтер, в магическом сообществе считалось ценностью, доступной лишь немногим. Но и обычные маги, если они прислушиваются к собственным ощущениям, способны почуять неприятности. В эту пятницу у меня всё будто валилось из рук, и настроение было отвратительное. В какой-то момент я обнаружила, что сижу в своей комнате с рубашкой Рихтера в руках – забытой
Ближе к вечеру, почти перед самым ужином, я услышала шум внизу. Обычно я старалась не мелькать перед глазами знакомых дожа, но что-то в этот раз заставило меня спуститься вниз. И почти в самом низу лестницы я услышала голос Кроне, злой и недовольный.
– … не имеете права препятствовать нам. Это личные владения дожа Кроне, Лауро Фоскарини, а никак не дипломатическое представительство. Так что уйдите с дороги и позвольте нам выполнить свою работу. При оказании сопротивления...
Всё принимало дурной оборот. Только драки с боевым магом в доме не хватало! Я поспешила вмешаться.
– В чём дело, Джакомо? К чему этот шум?
Кроне был не один – с ним оказалось трое гвардейцев Престола, неизвестный мне менталист, всё с той же белой лентой на шее, и Кардильеро. Дворецкий с надеждой посмотрел на меня, надеясь, что я вмешаюсь. Хозяина дома не было, как и его дочери. А вместе с Летицией уехал и Эскобаро. Впрочем, Фоскарини не оставил свои владения без защиты — мне нужно только дождаться, когда появятся Вико и Сонди. Численного превосходства мы не добьемся, но рвение псам понтифика унять придется.
Реакция ворвавшихся на меня была странной. Один из гвардейцев сделал защитный жест, будто отгоняя от себя скверну, а в глазах Кроне вспыхнуло злое торжество.
– Она нам нужна. Берите её, и уходим.
– Что... О чём ты говоришь?!
– Мы вас арестовываем, сеньорита Бьянки, – спокойно сказал Кардильеро, швыряя мне под ноги наручники, сковывающие магию. – Наденьте это, и прошу, не думайте сопротивляться. Не заставляйте нас быть жестокими.
Вико Ласкане появился как раз вовремя.
– Назовите причины ареста, – сказал он, хватая меня за руку и оттесняя за широкую спину. Смотрел он только на Кроне, но увидеть выражение лица Вико я не могла.
– И покажите бумаги. Нам нужно знать, что вы действуете на законных основаниях.
Появившийся следом Сонди успокаивающе похлопал меня по плечу, и встал рядом с боевым магом.
– Как вам угодно, – вежливо ответил Кардильеро, кивая своему менталисту. – Но лучше бы вам не стоять к этой сеньорите спиной. Она опасна.
– Серьезно? – хмыкнул Вико. Повернув голову, он смерил меня снисходительным взглядом. – Сеньорита Бьянки, вы что, кого-то отравили важного, что по вашу душу пришли эти люди?
Я торопливо завертела головой, всё отрицая. Если я и кого травила – то только Лучиано своей стряпней. То, что он выжил, заслуга лишь его крепкого желудка.
– Боюсь, прегрешения сеньориты Бьянки гораздо хуже, – скорбно сказал падре Кардильеро. – Она обвиняется в пособничестве малефику Гидеону Нери, применении запретной магии, и убийстве сестры, Исабеллы Кроне.
Будто я оказалась в каком-то кошмарном сне. И как и во сне, я не могла обрести дар речи.
– Чушь! – взорвался Ласкане. – Ты же знаешь, Джакомо, что в смерти Исы никто не виноват.