Запретное искушение
Шрифт:
САША
На следующее утро я просыпаюсь в постели Макса. На одно блаженное мгновение это все, что я регистрирую… это и воспоминание о том, как я там оказалась.
После того, как он поцеловал меня в кабинете, мы, спотыкаясь, поднялись наверх, в комнату, в которой я никогда раньше не была, которую Макс занимает этажом ниже моего. У меня не было возможности полюбоваться пейзажем, прежде чем он швырнул меня на кровать, а сам последовал за мной на мягкое, пушистое одеяло, пока мы срывали друг с
Он как будто решил, что, сделав это один раз, остаток ночи будет потрачен впустую. Он заставил меня кончить еще дважды своим ртом, широко раздвигая меня и пожирая до тех пор, пока я не залила его лицо своим возбуждением, пока не расслабилась в постели. Затем Макс наклонился надо мной и поцеловал, все еще ощущая на губах вкус моей киски, накрыл мое тело своим и вошел в меня. Это было больше похоже на первый раз, тогда, в Нью-Йорке. Он закинул мои руки за голову, погружаясь в меня снова и снова долгими, медленными движениями, которые заставляли меня дрожать и стонать, умоляя его заставить меня кончить снова.
И он дал мне все.
Макс – это все, что я когда-либо испытывала, но я убеждена, что никто другой не смог бы заставить меня кончить так, как он, что ничто и никогда не могло быть так хорошо, как он внутри меня, идеальные прикосновения, затрагивающие каждую тайную, чувствительную точку, о существовании которой я и не подозревала. Я цеплялась за него всю ночь, пока он заставлял меня кончать снова и снова, растягивая это так долго, как только могла.
Это было больше, чем секс, больше, чем удовольствие, хотя и этого было предостаточно. Это было все, и это только заставило меня еще больше поверить в то, что то, что произошло между нами в Нью-Йорке, не было случайностью, вызванной нехваткой людей или необходимостью для меня выйти на улицу и познакомиться с большим количеством мужчин, чтобы знать, что я не выдумываю все это в своей голове. Что делает то, что я знаю, что должна сказать сегодня утром, намного сложнее.
Где-то посреди ночи мы встали и приняли душ, в этот момент сперма Макса растеклась по моей груди и животу. Я опустилась на него в душе, снова возбудив его, и он трахнул меня у стены, а затем на тумбочке в ванной, наконец, кончив мне в рот, когда я стояла на коленях на полу спальни и глотала его сперму. Он застонал со звуком, который, я знала, я никогда не перестану слышать. Его рука сжалась в кулак в моих волосах, в то время как его член пульсировал у меня между губ, и я хотела продолжать это вечно.
Он был очень, очень осторожен, чтобы не кончить в меня снова, и мне не пришлось спрашивать почему. Он не хуже меня знает, что существует риск, несмотря ни на что, если мы не предохраняемся. Тем не менее, в доме нет ни одного презерватива, который можно было бы взять. Я очень хорошо знаю, что Макс не желает идти и просить охрану принести что-нибудь, что было бы равносильно признанию, что он отказывается от своего обета целомудрия, вместо того чтобы ждать, пока его стены будут рушиться снова и снова, когда он больше не сможет сопротивляться искушению. Я не уверена, что кто-то из нас тоже смог бы переключиться, после ощущения горячего удовольствия от обнаженной кожи, Макса, заполняющего меня без чего-либо между нами.
Кроме того, это не имеет значения, думаю я, лежа там, Макс свернулся калачиком рядом со мной, а я смотрю в потолок. Я не проведу еще одну ночь в этой постели, или он, скорее всего, в моей. Это больше не повторится, а если и повторится, то после нескольких недель мучений, толчков и вытягиваний, Макс все еще будет сопротивляться.
И
Рука Макса перекинута через мою талию, прижимая меня к себе, пока я сплю, и мне приходится оглядывать комнату, замечая все мелкие детали, чтобы сдержать слезы, наполняющие мои глаза. Я смотрю на блестящий деревянный пол, покрытый дорогими коврами, голый камин вдоль дальней стены, затейливо вырезанную кровать с балдахином, на которой мы лежим, и мягкое светло-голубое пуховое одеяло, укрывающее нас. Я впитываю столько, сколько могу, пытаясь думать о чем угодно, кроме неизбежного момента, когда Макс проснется и сон прошлой ночи закончится.
Я люблю тебя, думаю я, глядя на него, сопротивляясь желанию прикоснуться к нему, запустить пальцы в его волосы. Любое прикосновение может разбудить его, а я этого не хочу. Я хочу лежать так как можно дольше, ощущая, как его тепло проникает в мою кожу, представляя, что так могло бы быть каждое утро, а не только сейчас.
Слишком скоро он шевелится рядом со мной, его глаза медленно открываются, ярко-карие в свете утреннего солнца. Во всех моих фантазиях это был бы момент, когда он наваливается на меня сверху, медленно целует, его твердый член скользит в меня, наполняя меня сладко и медленно. Но это невозможно, и я это знаю. Наш вчерашний разговор вспоминается мне мучительными обрывками с тех пор, как я проснулась, и я полна решимости быть первой, кто скажет что-нибудь этим утром. Вот почему, когда он открывает рот, чтобы заговорить, я поднимаюсь, немного отстраняя его, когда заговариваю первой.
— Прости, — тихо говорю я, натягивая простыню на свою обнаженную грудь и скрещивая на ней руки. — Я настаивала прошлой ночью, хотя знаю, что должна была уйти. Я делала то, что, как я знала, не позволило бы тебе отвергнуть меня. Теперь я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы знать на какие кнопки давить, а мне не следовало этого делать, я чувствую, что манипулировала тобой.
Мои глаза горят от слез, но я упрямо не позволяю им пролиться. Я знаю, что Макс был такой же частью прошлой ночи, как и я, что он мог бы сказать "нет" так же легко, как и я, что он был тем, кто вернулся и снова поцеловал меня после того, как убрал следы первого раунда, но я не могу избавиться от ощущения, что я сыграла на его чувствах, на его признании того, что я сделала, что заставило его почувствовать себя таким отчаянно нуждающимся.
— Я знаю, что снова переступила черту, — тихо говорю я. — Я просто хотела помешать тебе причинить себе боль, я не хотела, чтобы мы снова спали вместе, точнее хотела, но я не хотела, чтобы это развивалось в этом направлении. Но как только мы начали…
Еще одна волна воспоминаний о прошлой ночи возвращается ко мне, о моих пальцах, касавшихся рубцов на спине Макса, когда он входил в меня, о его вздрагивании от боли и о том, как я поцеловала его тогда, пытаясь проглотить его боль. Когда я опустилась перед ним на колени после душа и взяла его в рот, я поцеловала рубцы на его боках и бедрах после, мои руки поглаживали его бедра. Я бы сделала все, что угодно, чтобы заставить его перестать страдать.
— Я подталкивала тебя, дразнила, даже когда не хотела этого, и я знаю, что мне нужно приложить усилия, чтобы отступить. Я... — я делаю глубокий вдох, глядя в глубокие карие глаза Макса, наполненные эмоциями, которые я не могу толком разгадать. — Я люблю тебя, Макс. Ничего в этом не изменилось. Но я также люблю нашу дружбу, мне нравится, что ты есть в моей жизни. И сегодня утром я поняла, что, возможно, любить тебя означает признать, что мы не можем быть вместе. Я поняла, что ты хотел до меня донести, и…