Запретное искушение
Шрифт:
Разве это не то, что происходило даже после того, как ты ушел? Я хочу спросить, но сдерживаю слова. Не мне говорить об этом не после того, как я только сегодня утром пообещала прекратить давить и подталкивать. Если Макс не готов увидеть, что даже клятвы, за которые он цепляется, были всего лишь продолжением того, что кто-то другой выбрал его путь за него, тогда я не могу заставить его, и я знаю, что не должна.
Мне просто нужно смириться с тем, что часть наших отношений закончена, хотя на самом деле они никогда и не начинались. Но в это трудно поверить, принять
— Здесь красиво, — мягко говорит Макс, прерывая мои мысли. — Но это больше не мой дом.
Он поворачивает Чайм, чтобы направиться вверх по тропе, и я следую за ним, находя в себе достаточно смелости, чтобы слегка стукнуть Бэзила каблуками и догнать. Макс смотрит на меня с улыбкой в уголках губ.
— Вот так, — ободряюще говорит он. — Не так уж и страшно, правда?
Я опускаю пятки, как он предложил, пытаясь обрести равновесие, пока Бэзил набирает темп.
— Определенно страшно, — говорю я ему, затаив дыхание. — Но весело.
И это весело. Чем дальше мы спускаемся по извилистой тропе, тем лучше я нахожу свое место и устраиваюсь поудобнее, понемногу увеличивая темп по мере того, как мы проезжаем по живописной задней части поместья. Мы снова сбавляем скорость, проезжая мимо нескольких пастбищ, заполненных овцами и козами, и Макс указывает на них, ухмыляясь, когда я визжу от восторга.
— Я никогда раньше не бывала на такой природе, — говорю я ему со смехом. — Я выросла в Москве, а потом меня отправили в Нью-Йорк.
— Ну, и как тебе нравится? — Насмешливо спрашивает Макс, снова постукивая каблуками по Чайм, чтобы ускорить темп. — Готова вернуться в большой город?
Я качаю головой, призывая Бэзила тоже продолжать, теперь мне немного удобнее.
— На самом деле, я думаю, что могла бы больше походить на деревенскую девушку. Здесь я чувствую себя намного лучше… как будто могу дышать.
— Может быть, я просто оставлю тебя здесь за главную, — поддразнивает Макс, и я чувствую, как у меня немного сжимается грудь.
Я бы не хотел оставаться здесь без тебя.
— Если бы не Катерина и дети, я бы действительно подумала об этом. — Я сохраняю такой же легкий, поддразнивающий тон, но в глубине души часть меня хочет, чтобы мы остались, но только если Макс останется здесь, со мной.
Что кажется невозможным.
К тому времени, как мы подъезжаем к огромному озеру за домом, облаков становится все больше. Макс подгоняет Чайм вперед, позволяя высокой лошади плескаться в воде.
— Давай, — подбадривает он. — Им это нравится.
Я подталкиваю Бэзила локтем, и лошадь действительно нетерпеливо плюхается в воду, брыкая копытами. Мы с Максом некоторое время кружим вокруг друг друга, позволяя лошадям напиться и перейти вброд воду. Я наблюдаю за Максом краем глаза, наслаждаясь видом того, как он маневрирует в воде.
Каждый раз, когда я смотрю на него, он кажется мне еще красивее, чем раньше, но особенно сегодня, когда солнце играет на его темных волосах и точеном оливковом лице, я не могу до конца поверить, насколько он красив.
— Наверное, нам стоит вернуться, — наконец говорит Макс, и в его голосе звучит некоторая неохота, когда он смотрит на небо, где облака надвигаются все ближе. — Я не думаю, что ты хочешь попасть под ливень.
Про себя я думаю, что меня бы устроил ливень, главное, чтобы это было с Максом. Но я подталкиваю Бэзила локтем в том направлении, куда они с Чайм направляются, набираясь смелости немного ускорить шаг, когда мы возвращаемся к конюшням. Это прилично большое расстояние, и мы едем в дружеском молчании, напряжение между нами немного рассеялось. Мне снова напоминают о том, как сильно я просто наслаждаюсь обществом Макса, как сильно я хочу сохранить его в своей жизни, в любом возможном качестве, чем я была бы готова пожертвовать, чтобы он чувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы сделать это.
Зачем мне хотеть ехать куда-то еще, когда у меня здесь есть так много того, что я люблю? Макс, кажется, склонен к мысли, что я заслуживаю свободы, приключений и будущего, свободного от опасностей, присущих только миру, в котором живут такие люди, как он и Виктор, но все, кого я люблю, являются его частью. Я не хочу начинать все сначала, и в глубине души я чувствую вспышку негодования при мысли о том, что я должна выбирать что-то другое, кроме того, что хочу для себя ... даже если это что-то отличное от того, что, по мнению других, я должна делать.
К тому времени, как мы возвращаемся в конюшню, облака становятся тяжелыми и темными, и когда мы спешиваемся и Макс начинает помогать мне распаковываться, начинают падать капли дождя.
— Нам придется бежать к машине — мрачно говорит он, как только мы причесываем лошадей и возвращаем их в стойла. Дождь льет как из ведра, а он стоит в дверях конюшни, щелкая ключами, чтобы отпереть машину, чтобы мы могли запрыгнуть внутрь. — Готова?
Я киваю, и мы вместе выбегаем за дверь. Хихиканье срывается с моих губ, когда мы пригибаемся и бежим под дождем, лицо Макса искажается от явного возмущения. Мы оба промокли насквозь к тому времени, как забираемся в машину, и он трясет головой, как мокрая собака, отчего капли летят с его теперь прилизанных темных волос, из которых выпали все завитки.
Он осторожно ведет машину обратно к дому, дворники летают туда-сюда, дорога уже стала скользкой. Когда он подъезжает к дому и заглушает двигатель, он выпрыгивает и обходит мою дверь, прежде чем я успеваю ее открыть.
— Я в порядке. Мне не нужна помощь…а! — Я вскрикиваю, когда мой ботинок попадает в грязь, и я поскальзываюсь, чуть не падая прямо на задницу. В последние мгновения я чувствую, как руки Макса хватают меня за руки, подтягивая вверх, и я падаю вперед, почти падая в его объятия, пока мы стоим под дождем, с каждой секундой промокая все больше и больше.