Запретное. Дилогия
Шрифт:
Сейчас собственная жизнь в ее руках. Никто ей не поможет. Никто за нее не выпьет энергию из гарпии. Это в состоянии сделать только она.
Лисса мягко подтолкнула Эву вперед. Мол, иди, не бойся. И она пошла. Один шаг, другой. Дышать старалась ртом. Так вонь ощущалась меньше.
Гарпия не сводила с нее глаза и угрожающе щелкала клювом. Но Эва вдруг перестала бояться. Все потому, что она увидела страх в глубине черного зрачка гарпии. Та тоже боялась и намного сильнее, чем сама Эва.
Приблизившись, она опустила
Эва думала, будет сложно. Придется как-то настраиваться, искать способы забрать чужую энергию. Она ведь не помнила, как питаться. У нее даже уверенности нет, что этот способ ей подходит.
Но стоило ладони прижаться к груди гарпии и подумать о чужой энергии, как все получилось. Тело словно ждало возможности насытиться. Оно действовало само, на инстинктах. Надо было только ему позволить.
Энергия полилась в Эву бурным потоком. Таким горячим и сладким, что закружилась голова. Теплая волна затопила ее. Она добралась до каждой клеточки и наполнила ее жизнью. Эва словно переродилась. Стала сильнее и здоровее. Чужая энергия восстановила ее.
Она так увлеклась процессом, что забыла – в камере они с гарпией не одни. Тихий вздох заставил ее опомниться и открыть глаза, а потом отпрянуть от тела в цепях. То, что осталось от гарпии, мало напоминало ее прежнюю. На месте огромной птицы был сморщенный, словно высушенный труп.
Эва вытянула руки перед собой и осмотрела – нет ли на них перьев? Потом ощупала себя, потянула за прядь волос. Та была по-прежнему белой. Она так и осталась хладнокровной. Хамелеон не копирует животных и тех, кем питается, а еще тех, в ком нет магии, например, людей – это знание появилось из неоткуда. Просто возникло в голове.
А еще она теперь твердо знала, что для насыщения ей нужна не просто чужая энергия, ей необходима чужая жизнь. Только так и никак иначе. Остановиться на полпути не выйдет.
– Как ты? – к ней подошел Джаспер и заглянул в лицо. – Выглядишь лучше.
– И чувствую себя так же, – кивнула она.
– Я рад это слышать, Эва.
– Меня зовут Селеста, – на автомате поправила она.
В камере повисла тишина.
Три пары глаз смотрели на нее, не мигая. Она и сама затаила дыхание, еще не до конца осознавая, что сейчас произошло. Она назвала имя, не отдавая себе отчета в том, что делает. Это получилось само собой.
Кто знает, из каких глубин памяти всплыло это имя. Но едва она его озвучила, как стало очевидно – именно так ее и зовут. Не хамелеон, не Чужачка или Рыжая, не Эва и даже не Эволюция, а Селеста.
Еще одно воспоминание ворвалось в мысли непрошенным гостем. О том изображении, что она видела в кабинете Лекса. На нем был чародей, которого здесь все звали Кудесник. Это прозвище она раньше не слышала. Селеста называла
Да, у нее был отец. Естественно, он есть у всех, но своего она долго не помнила. И вот сейчас его образ всплыл перед мысленным взором.
Они были близки. Он – ее наставник. Она – наследница всех его знаний и умений. Единственный ребенок, гордость и надежда.
Когда зашла речь об открытии пути в новый мир, Селеста не сомневалась – она отправится с отцом. Иначе и быть не могло. Они все всегда делали вместе.
Но при переходе что-то пошло не так. Их разметало в разные стороны. Селесте не хватило сил удержаться в коридоре между мирами, созданном ее отцом, и ее выбросило за его пределы, прямиком в черное ничто.
Селеста помнила, как звала отца, умоляя ее спасти.
– Помоги! – захлебываясь Мраком, кричала она.
Отцу всего и надо было, что протянуть руку, схватить ее и вернуть обратно в коридор. Но это было опасно. Никакой гарантии, что она не утащит его за собой.
– Прости, – сказал он. – Я важнее. Только я могу открыть проход.
Три слова ударили наотмашь. Тот, кому она безоговорочно доверяла, предал.
– Нет! – она рванулась к нему из последних сил, пытаясь вцепиться в него. Но пальцы схватили лишь кулон. Цепочка порвалась, когда Селесту отбросило прочь от коридора.
Отец что-то кричал, но их уже разметало в разные стороны. Он перешел границу миров, а Селеста еще долго блуждала где-то в междумирье.
Непонятно, как цепочка снова оказалась целой, но это и неважно. Отец ее бросил – вот, что по-настоящему беспокоило. Судя по всему, он уже давно в Циви. Сколько же она болталась между мирами? Неудивительно, что память стерлась. Повезло, что мозги вовсе не расплавились.
Столь долгое пребывание вне миров сказалось на Селесте. Голодовка тоже сыграла свою роль, но стоило насытиться, и память начала восстанавливаться.
Пока урывками. Селеста помнила сам переход и его причину. Их миру грозило вымирание. Пищи не хватало. Таким, как она, срочно требовался новый источник пропитания. Существа, чью жизненную энергию они могут забрать без проблем.
Ее отец был ученым. Это он открыл существование других миров. Для их расы это был идеальный выход. Целый новый мир потенциальной еды. Настоящее пастбище, а они – волки, которые его захватят.
Теперь она понимала, зачем отец пытался расширить Грань. Он пробивал проход в их мир. Чтобы другие тоже могли прийти сюда. В том, что миры существ и людей встанут перед ними на колени, сомнений нет. Они во всем их превосходят.
Селеста не могла понять лишь одного – что она чувствует по этому поводу? Прямо сейчас, глядя на Джаспера, к которому привязалась. На Лиссу, которая была добра к ней. Даже на Лекса, который мог упечь ее обратно на Одинокий остров, но не сделал этого. Ей плевать на них? Или все-таки нет…