Запретные чувства
Шрифт:
— Тварь, — повторил Артём и схватил меня за горло второй рукой.
Кислород мгновенно был перекрыт. Кровь в ушах зашумела еще сильней, а в висках вдруг так тесно стало.
— Пусти, — прохрипела я, вонзаясь ногтями в кожу на руке.
Артём даже не шелохнулся. Он был невменяем. Глаза какие-то стеклянные.
— Тупая тварь, — процедил он. — Я беру, а ты даешь. Иначе быть не может.
У меня начала кружиться голова.
— Лия, ты там?! — послышался уже голос Стёпки. Он со всей силы постучал в двери.
Я не смогла ничего
Тяжело ловя ртом воздух, я бросилась к дверям. Пальцы дрожали, поэтому никак не получалось открыть.
— Хана тебе, тварь, — Артём медленно выпрямился. — Выкинут тебя из универа. Ты здесь учиться больше не будешь. Не захотела по-хорошему. Будет по-плохому.
Я, пропустив большую часть его слов мимо ушей, всё же открыла дверь. В коридоре уже столпился народ. Впереди стоял Стёпка. Он взволновано посмотрел на меня, затем его взгляд скользнул в ванную. Там был полный беспорядок. Да еще и Артём в помятом состоянии, если выражаться мягко.
— Лия? — протиснувшись вперед, позвала меня Даша.
Я никому ничего не ответила. Язык будто онемел. Я схватила свою куртку, обувь и выбежала из квартиры. Собственные торопливые шаги эхом отражались от стен лестничной площадки. Больше всего на свете мне хотелось просто спрятаться. Чтобы никто-никто меня не трогал и не видел.
Глава 19. Лия.
— Это бред! Просто бред! — мгновенно вспыхнула Даша, а затем буквально выплюнула еще несколько крепких словечек.
— Нет. Это правда, — бесцветным голосом ответила я, уставившись в одну точку.
— Надо пойти в деканат, поговорить. Что это вообще за фигня такая? Просто отчислить студентку. Ты вообще-то стипендию получаешь. Все сессии на пятерку закрывала. Какие к тебе могут быть претензии?
Даша находилась просто вне себя от возмущения. Словно это ее отчислили, а не меня. Наверное, я пока еще просто не осознала всю масштабность тех проблем, что мне так заботливо обеспечил Артём. А возможно подсознательно я уже была готова к его мести. Не знаю.
— Сказали, что веду себя неподобающим образом, — всё тем же ровным безэмоциональным голосом ответила я.
— Чего-чего? — казалось, что Дашка сейчас просто взорвётся, а ее рыжая густая копна волос вот-вот воспламенится. — А им вообще какое дело? Ситуация произошла вне стен университета. И вообще, — подруга отдышалась. — Это же он на тебя напал. Он тебя преследовал. Он приставал. Он, а не ты! С этим в полицию идти надо.
— Они много чего говорили, не только про поведение, — я помассировала пальцами закрытые веки. — Всё началось с того, что меня решили снять с бюджетного места. Нет места, значит и нет стипендии и нужно как-то самостоятельно оплачивать следующее полугодие обучения.
—
— Я задала вопрос по поводу заочного обучения. Оно всё же дешевле. Я могла бы нормально работать и как-то разрешить эту проблему. Но сразу поняла, что вариантов мне никто не предлагает. В общем приплели и плохое поведение, и кучу еще каких-то идиотских причин. Я не маленькая, всё сразу поняла, — я устало провела ладонью по лицу и посмотрела на две сумки, в которых лежали все мои вещи. У стены еще стояла в чехле гитара, рядом — усилитель.
— Ну а с комендантом поговорить? Может, хоть на недельку разрешила бы остаться? Шоколадку дать или денег? — Даша привалилась спиной к закрытой входной двери.
— Не учусь, значит здесь и не живу, — лаконично ответила я.
— И что теперь делать? Ты говорила, что Артём тебя преследовал? Говорила им, что он временами реально невменяемый?
— А что это изменит? — я подняла уставший взгляд на Дашу. — Он решил мне отомстить. Меня просто вышвырнули из универа, понимаешь? Это была главная цель. Никто слушать меня не собирался.
— Но это несправедливо! Какое они вообще имеют право? Ну что за люди?! Из-за какого-то отморозка вышвыривать тебя из университета. Где такое вообще практикуется?
— Артём тоже в универе редко появляется, однако стипендию, причем повышенную, получает наравне с теми ребятами, которые действительно учатся и обладают талантом. Хотя все мы знаем, что его родители могли бы с лёгкостью оплатить весь период обучения. Поэтому говорить в данном контексте о справедливости как-то даже неуместно, — я невесело улыбнулась. Дашкина жажда справедливости действительно была смешной.
Похоже, веские аргументы у нее закончились, и она тут же заметно сникла.
— И как теперь быть? — совсем тихо спросила подруга.
Этого вопроса я боялась больше всего. Боялась его задать самой себе. Действительно, а что теперь? Вернуться под крыло родителей? Признать свою ошибку? Выслушать многочасовую поучительную лекцию о том, что я поступила неправильно и опозорила свою семью тем, что убежала? Выслушать, что потеряла столько времени впустую? А что потом? Всё начинать сначала и потратить еще несколько лет своей жизни, чтобы получить диплом юриста? А потом остаток своего существования связать с нелюбимым делом? И проклинать каждый новый день, проведенный на ненавистной работе?
Нет.
Это был не мой путь. Юриспруденция, банковское дело — это не про меня. Я не видела себя в таком амплуа. Музыка давно перестала быть для меня просто прихотью или игрушкой. Я хотела именно с ней связать свою жизнь. И необязательно исключительно лишь в роли певицы. Быть автором песен и музыки меня тоже вполне устраивало. Хотелось наконец-то показать и доказать родителям, что и творческая профессия может приносить доход. Она тоже может быть серьезным занятием.
— Мне нужна работа, — решительно ответила я. — И необходимо что-то придумать с жильем.