Запретные мечты [Очарование золота]
Шрифт:
— О чем? — Сирена стояла в дверях, не позволяя Перли войти.
— Ты должна узнать кое-что о Варде Данбаре, прежде чем он успеет сделать тебе плохо.
Отказаться выслушать ее, так и не узнав, чего можно ожидать от этого человека, показалось Сирене непростительной глупостью. Ей захотелось это выяснить отнюдь не ради праздного любопытства. Кивнув, девушка посторонилась, пропуская Перли в комнату, и закрыла за ней дверь.
Перли обошла гостиную, остановила взгляд на открытой двери, ведущей в спальню, нисколько не скрывая, что ей это интересно. На стуле она увидела рубашку, оставшуюся там со вчерашнего
Перли обернулась.
— Ну? — сказала она. — Может, ты предложишь мне чего-нибудь выпить?
— Извини, у меня ничего нет. Вард допил кофе, который принес утром Санчо.
— Я имела в виду что-нибудь покрепче. Здесь рядом салун, и ты могла бы без труда раздобыть выпивку. Впрочем, не беспокойся, мы с тобой не на светском рауте.
— В таком случае, я не стану предлагать тебе присесть, — ответила Сирена. Сложив руки на груди, она ждала, когда Перли перейдет к делу.
Бледное лицо Перли исказилось от внезапного приступа гнева. Она с отвращением посмотрела на Сирену.
— Думаю, ты не останешься такой спокойной, когда узнаешь, что человека, с которым ты живешь, обвиняли в попытке убийства, перед тем как он приехал в Криппл-Крик.
Сирена остолбенела, почувствовав, как кровь отхлынула от лица. Заметив удовлетворенную ухмылку Перли, она сказала:
— Ты лжешь.
— Нет. Уверяю тебя, это правда. Варда посадили в тюрьму и судили за убийство моего мужа.
— Твоего мужа?
— Жутко, правда? Даже не верится. Иногда это кажется невозможным даже мне. Рассказать тебе, как все было?
Сирена молча указала на одну из кушеток. Кокетливо расправив юбки, Перли опустилась на нее.
— Они были партнерами, понимаешь? Вард и мой муж владели одной из лучших фирм в Натчезе. Кроме того, они крепко дружили с самого детства, приходились друг другу почти братьями. Когда родители Варда умерли, родители Джима помогли ему. Потом, повзрослев, они оба стали ухаживать за мной.
— Тогда почему он это сделал? Что же случилось? — В голосе Сирены послышался ужас. Она сжала кулаки с такой силой, что побелели ногти.
— Джим, так звали моего мужа, первый сделал мне предложение, а Вард, как истинный джентльмен, удалился, увидев, что в меня влюбился его лучший друг. Он бы никогда не позволил себе отобрать у Джима невесту, хотя, видит бог, я давала ему для этого много поводов. У Варда тоже были серьезные намерения, честное слово, но он всегда и во всем уступал Джиму. Он знал, что он сильнее Джима, я имею в виду — характером. Думаю, неприятности начались из-за того, что Джим тоже это понимал.
— Но если ты любила Варда и не сомневалась в серьезности его намерений, почему же ты не отказала его другу?
— Ты не понимаешь. Они оба были очень состоятельными людьми, оба принадлежали к городской элите, оба считались красавцами. Как же мне завидовали девчонки! Меня тогда звали не Перли. Боже, моя мать бы в гробу перевернулась, если бы узнала, что у меня теперь такое вульгарное прозвище. Мы тоже были аристократами, но не такими богатыми, скорее совсем небогатыми. Я не имела права позволить себе отказаться от такого предложения ради того, что могло никогда не произойти. Я отказывала Джиму сколько могла, но Вард все не
На лице Сирены появилось неприязненное выражение.
— Но твой муж, как?..
Перли вздрогнула.
— Через шесть лет счастливой супружеской жизни он застрелился.
— Застрелился? Но ты же сказала…
— О нет. Я никогда не говорила, что Вард убил его. Я только сказала, что его обвинили в этом убийстве.
Перли зло улыбнулась. Сирена судорожно сглотнула, с трудом сдерживая себя.
— Я не понимаю.
— Я тоже не понимала, — с вызовом ответила Перли, слегка нахмурившись. — Я никогда ни в чем не отказывала Джиму, ни в чем. Я хорошо вела хозяйство, слуги потакали любому его желанию. На столе всегда были его любимые блюда. Я развлекала его скучных родителей и всегда ждала его, когда он приходил ко мне в постель. Если бы у нас родились дети, я бы занялась ими, а его мнение о себе как о мужчине изменилось бы в лучшую сторону, но их не было.
В душе Сирены шевельнулось что-то вроде сочувствия.
— Но ведь не могло же это случиться просто так.
— Ты хочешь сказать, что я должна была что-то натворить? — спросила Перли, подняв голову. — Ты права, хотя мне до сих пор кажется, что Джим с его постоянной ревностью вел себя как ребенок. Я устала. Боже, мне смертельно надоело вышивать французским узлом, плести кружева. Мне становилось тошно от дружеских обедов, на которых постоянно шептались о том, как дети изменят нашу жизнь, и о том, как болеют их собственные сопливые отпрыски. Мне хотелось выбраться из дома и найти себе какое-нибудь занятие, но это могли себе позволить лишь мужчины и шлюхи. Женщинам разрешалось собираться только в одном месте — сама понимаешь в каком.
— Ты изменяла мужу?
Перли засмеялась.
— Изменяла? Ты, как ни странно, угадала, в конце концов так все и вышло. Это было здорово. Я чувствовала себя живым человеком, желанной и восхитительно развратной.
— А Вард? — Слова сами слетели с губ.
— Вард оставался джентльменом, черт его подери. Он отвергал все мои попытки его соблазнить. Однажды он даже заявил, что не намерен наставлять рога своему лучшему другу, как это делали все остальные. Но самым забавным оказался конец этой истории.
Сирена терпеливо ждала, пока Перли перестанет смеяться и продолжит свой рассказ.
— Это случилось на празднике урожая. Мы с Вардом разговаривали в библиотеке. Ночь выдалась теплой, так что все окна и двери в нашем большом доме были раскрыты настежь. Мы не знали, что Джим слышал часть нашего разговора. Он пошел в спальню, взят пистолет, потом сел на лошадь и поехал в контору. Там он написал записку, приставил пистолет к голове и покончил с собой.
— А письмо, — спросила Сирена, наклоняясь вперед, — если его нашли, как тогда Варда могли обвинить в убийстве?