Запретные ночи с вампиром
Шрифт:
Она зевнула.
– Я слишком хочу спать, чтобы злиться.
Он откинула волосы с ее лба.
– Мне действительно очень жаль. Я не хочу, чтобы ты делала это. Но если это может остановить
Казимира от убийства всех вампиров, то оно того стоит. Клянусь, я буду защищать тебя. Я никому
не позволю причинить тебе боль.
– Верно, - ее глаза закрылись.
– Завтра вечером я первым делом надеру тебе задницу.
Фил улыбнулся.
– Это же свидание.
Его
Она сделала долгий судорожный вдох и ушла.
Вспышка паники пронзила Фила насквозь. Он только что видел, как Ванда умирает. Если он
подведет ее, она может умереть... навсегда.
К полудню Фил уже расхаживал по хижине, как зверь в клетке. Он вышел на улицу, но лес не
успокоил его, как обычно. Его внутренний волк выл. Он наконец-то завоевал любовь Ванды, но
теперь мог потерять ее.
Коннор заверил его, что этот план вполне осуществим. В клубе в Новом Орлеане будет по
меньшей мере дюжина вампиров. Когда Казимир появится, вампиры нападут, и Ванда будет в
безопасности.
Но Фил знал, что планы не всегда срабатывают. Он не мог подвергать Ванду такой опасности без
запасного плана. Ему нужно было найти безопасное место, чтобы спрятать ее. Они могли бы
вернуться сюда, но что, если это будет на рассвете в Новом Орлеане? Здесь уже должно было
быть светло. Идти на запад было бы безопаснее.
А еще у него был охотничий домик в Вайоминге. Или, по крайней мере, он думал, что был. Он не
был там уже больше четырех лет. Это место могло сгореть. Телефона там не было, так что ни один
автоответчик не снимет трубку и не даст Ванде маячок, который укажет ей нужное место.
Это был подарок ему на его восемнадцатилетие, взятка, чтобы сделать его более покладистым к
власти его отца. Это продолжалось около трех месяцев. Фил попытался вырваться, и отец в
припадке ярости изгнал его на всю жизнь.
Он пошел в домик, но уже через несколько месяцев решил, что прятаться от жизни - это не жизнь.
Он уехал, ища совершенно другую обстановку, и нашел ее в Нью-Йорке.
Первые несколько лет он возвращался в хижину на каникулы. Именно тогда он обнаружил
письма, оставленные его сестрой Бринли. Сначала она умоляла его вернуться домой. Он оставил
ей записку, в которой говорил, что нет, он никогда не сможет вернуться. Потом она оставила
письма, умоляя его, по крайней мере, оставаться на связи. Он оставил ее номер телефона в своем
мобильном, но так и не позвонил. Около четырех лет назад он перестал приезжать в домик.
Он набрал ее номер. Нет сигнала. Он переключился на кухонный телефон. Его
колотилось. Он не слышал голоса Бринли уже девять лет. Согласится ли она оказать ему услугу?
Захочет ли она вообще с ним разговаривать?
– Алло?
Его сердце затрепетало. Голос Бринли приобрел глубокий, хрипловатый оттенок зрелой
женщины-оборотня. Воспоминания нахлынули снова. В детстве она всегда была рядом с ним.
Детеныши оборотней обычно рождались парами, так что она была его близнецом. Они вместе
прошли через свое первое изменение, свою первую охоту. Он разделил с ней свое первое
убийство. Она слизывала кровь с его морды, и они выли от радости на Луну.
– Эй, я слышу, как ты дышишь, извращенец, - она повесила трубку.
Он уставился на трубку. Теперь прошло неплохо. Он снова начал набирать номер, но тут зазвонил
телефон.
– Алло?
– Даю тебе 50 звезд, извращенец. Теперь у меня есть твой номер, и я хочу сказать тебе...
– Бринли, это я... Фил.
Воцарилось молчание. Он почти ожидал, что она снова повесит трубку.
– Филипп?
Теперь она проверяла его. Большинство людей считали, что его полное имя - Филипп.
– Нет, Филупус.
Она ахнула.
– Боже мой, это действительно ты!
– она взвизгнула, а потом разразилась смехом.
– Фил! Слава
Богу! Я уже целую вечность надеялась, что ты позвонишь. Как твои дела?
– Я...в порядке. Как твои дела?
– Отлично! Теперь, когда ты вернулся. Ты ведь вернешься, не так ли?
Он поморщился.
– Нет.
– Фил, ты должен вернуться. Это судьба, что ты позвонил именно сейчас. Я как раз собирался
нанять частного детектива, чтобы найти тебя.
Его кожа похолодела.
– Почему? Что-то не так?
Конечно, со стариком все в порядке. Здоровый оборотень мог прожить до пятисот лет, а его отцу
еще и двухсот не было.
– Все не так, - проворчала Бринли.
– Ховеллу в следующем месяце исполняется двадцать лет. Он
давит на папу, чтобы тот назвал его наследником престола.
Ховеллу почти двадцать? Фил вспомнил свое последнее воспоминание о младших брате и сестре.
Ховеллу и Глинис было всего одиннадцать лет, когда он уехал.
– Я и не подозревал, что Ховелл так вырос.
– Ну да, конечно. Мы ведь не перестали жить здесь, когда ты уехала. Ховелл попросил у Совета
разрешения стать альфой.
– Он слишком молод, чтобы быть Альфой, - пробормотал Фил.
– Скажи ему об этом. Он очень честолюбив, Фил. И если ему удастся это провернуть, стая будет так