Запретные сказки
Шрифт:
— Это что делают, Иван крестьянской сын?
— А это шерстобойщик шерсть бьет.
И возвратились домой к ней. И она приказала своим кухаркам-нянькам баню истопить.
— Пойдем со мной в баню мыться.
В баню зашла, разделась, а он, Иван крестьянский сын, не заходит, не смеет зайти, она и говорит:
— Что же не заходишь? Раздевайся, заходи.
Ну, он разделся, у него естество и встало. Она к нему подошла и увидела.
— А это что у тебя, Иван крестьянский сын? — спрашивает у него.
А он отвечает:
— Это
— А чего он кушает?
— А в ваших царских садах травку.
— Ну-ка покорми.
Он поводил у нее кругом пизды по шерсти и говорит:
— Вот и поел теперь.
— А где же он пьет? — спрашивает Марфа-царевна.
— А в ваших царских колодцах пьет.
— А ну-ка попои.
Он поить стал, ей и запихал.
Она и говорит:
— Ах, Иван крестьянский сын, ты что делаешь, ебешь?
— Ах, Марфа-царевна, сама худых речей просила не говорить, а сама-то и сказала.
Она и говорит:
— Молчи, молчи, законный брак примем. И замуж за него и пошла.
ГЛУПЫЙ ЖЕНИХ
Был мужичок, у его был один сын:
— Старуха, давай женим сына-то, пока не разбаловался.
— Ладно, женим.
Призвали сына:
— Сынок, иди-ко сюда. Мы тебя надумали женить. Желаешь?
— Желаю. Кто невеста?
— А вот та-та: у отца одна дочь, умрут — все ваше будет.
Собрались, поехали сватать. Приезжают, разговор завели:
— Приехали посвататься за вашу дочь.
Невеста идет, отец не разговаривает. Невестина мать и вызывает жениха:
— Молодой человек, выйди-ко на пару слов.
Вышел.
— Вот что, молодой человек, вы свадьбу хотите справлять, а кого били к свадьбе-то?
— А у нас на окошке крынка сметаны стояла, паскудная сучка сметану-то и съела — набил тятенька ее.
Он дурачок. Да и только, подумала мать.
Призывает своего старика:
— Старик, ты отдаешь дочь, а жених ведь не совсем умный.
— А тебе нечего спрашивать, он ничего бы и не сказал. Отдать ее надо. Пусть приезжает завтра, а мы подумаем, посоветуемся?
Вот жених на другой день приезжает.
— Ну, как, посоветовались?
Невестина мать опять:
— Молодой человек, вы чего же — к свадьбе кололи кого-нибудь?
— Кололи. Тятенька маменьку повалил посреди пола, колол, колол, кровь не пошла. Она стала да пошла.
Старуха:
— Старик! Чего это он?
— Чего?
— А он вот как, да вот как, — говорит. Жених дурак.
— А ты не свое дело спрашиваешь, он тебе так и отвечает. — Отдать надо, парень — вон какой! Договорились.
Пир пирком — и свадебкой.
Свадьбу справили, стали жить. Живут-поживают. Дела у него никакого не происходит с ней. Живут неделю, живут две, ей тоскливо стало:
— Поедем к нашим в гости.
— Поедем.
Запрягает розвальни, поехали.
— Ты чего же, со мной будешь жить как брат с сестрой? Для чего ты женился?
— А ты чего разве хочешь меня уродом сделать?
— Да каким это я тебя уродом хочу сделать? С чего ты взял?
— Она у тебя кусается, так что мне делать потом? Дай я посмотрю, а потом стану делать, у тебя зубы есть.
— Откуда у меня зубы?
Руками боится, кнутик взял, ноги привязал, заворотил подол, кнутиком и стал… Лошадь дернула, поскакала, он и свалился. Лошадь в деревню прибежала, к отцу, — ноги привязаны у дочери. Соседские дети сидят под окошком. Лошадь подошла, а у ней ляжки-то на виду.
— Бабушка, какая-то лошадь прибежала да зад мяса привезла.
Старуха вышла.
— А да ты чего?
— Да вот какие-то дураки шли, его столкнули, а меня привязали.
Следом идет зятюшко, кнутик в руках несет.
— Что это у вас случилось? Да кто они такие?
— Да те какие привязали, они и спихнули меня.
День постный был, а он любил кисель ржаной.
Принесли на стол. Ему охота есть — совестно. Дело было к ночи. Посидели, мать и говорит:
— Ну, детушки, можно и на покой.
Постель постелили все рядом. А он заметил: она поставила кисель на лавку.
«Уснут, так я ночью пожру этот кисель».
Все уснули, он проснулся, нашел кисель. Шарил, шарил, ложек не может найти. Ну и не надо.
— Не горячий, я руками похлебаю, горстью.
Хлебнул, понравилось.
— А ведь жена-то тоже хочет.
Темно. Он пополз, притащился к теще, а у ней жопа-то была голая. Он почерпнул да ей в жопу-то и толкат. Она бздит.
— А ты чего дуешь, ведь не горячий, на лавке стоял.
Та очнулась.
— О, чего я наделала! Я горячого-то киселя наелась, да вот и обдристалась.
А зять рукомойник ищет. Шарил, шарил, рукомойник найти не смог. Нашел под лавкой горшок с белилами. Руки-то затолкал в горшок, а вытащить не может. А теща нагнулась, заворотила расшеперку, руки моет, затем наклонилась, вытирает жопу, а он хряп по горбу горшком, она упала. Легли спать, стонет. Утром встают, она встать не может.
— Ты чего мама, захворала?
— А я ночью упала, ушиблась.
ИЩИ В ШЕРСТИ
В одном селе жила старушка с сыном. Работать она не могла. Работал один сын, которому исполнилось семнадцать лет. Старушка просила его жениться. Сын надумал свататься. Сосватали невесту, поехали венчаться, обвенчались, с поездом приехали домой. Девки с песнями встретили, мужчины кричали «ура». Бабам за песни, мужикам за «ура» жених рассчитался деньгами. Народ и ушел. Гостям стало свободно. Вот они поплясали, поплясали и повели жениха с невестой спать в сени. Когда клали молодых спать, мать говорит: