Запретные желания
Шрифт:
– Душенька моя, ну и утро у меня было! Я думала, что все сорвется, потому что мама чуть ли не потребовала, чтобы я поехала с ней. Мне пришлось немного схитрить: сказала, что у меня болит голова, и все наконец обошлось, только я была до смерти напугана, потому что она так копалась, что казалось, они с Фанни так и не уйдут до твоего приезда! Как ты прелестно выглядишь! Мистер Эллендейл будет в восторге!
– Если только он не подведет! – сказала Летти. – Я очень просила его встретиться со мной здесь сегодня, но не знаю, сможет ли он. Если у него много работы, ему придется пробыть в министерстве иностранных дел весь день. Только неужели он не сможет предупредить меня?
Мисс Торн была твердо убеждена, что сила чувств мистера Эллендейла возьмет верх над всеми прочими обстоятельствами. Она увлекла Летти
– Это будет просто ужасно, если мама узнает, что он здесь был! – щебетала Селина. – Если она что-то заподозрит, будь уверена, она тут же отправится к твоему брату, потому что ей ваши отношения нравятся не больше, чем ему. Не далее как вчера она заявила, что считает это исключительно неудачной партией и удивляется, как мистер Эллендейл может быть таким назойливым! Я опустила глаза и не дала выхода своим эмоциям, но можешь себе представить, что я почувствовала, услышав такие слова от человека, которого считала воплощением рассудительности! О, милая моя Летти, я дала себе обет, что если какое–нибудь вмешательство с моей стороны поможет спасти тебя от горестной судьбы быть принесенной в жертву богатству и положению, то я сделаю все, что надо!
Летти поблагодарила ее, но тут же весьма разумно заметила, что, поскольку Кардросс едва ли прислушается к ее совету, она ничего не сможет сделать для достижения этой благородной цели. Мисс Торн, которая с таким восторгом взяла было на себя роль посредницы, несколько остыла. Подумав, она вынуждена была признать, что у семнадцатилетней девушки действительно мало возможностей помочь роковой любви. В тишине ее спальни легко было придумывать приятные романтические истории, в которых она играла главную и часто героическую роль. «Самая благородная из девушек. Мы абсолютно всем обязаны вам», – провозглашал мистер Эллендейл, которого накануне брака Летти с дворянином распутного нрава (выбранного ей в мужья братом) тайно венчает с ней священник, привезенный в дом под покровом ночи с помощью ее преданной кузины. В этих историях Селина преодолевала все трудности, просто не обращая на них внимания, но при холодном свете дня она не настолько предавалась мечтам, чтобы не осознавать: в скучной реальной жизни на ее пути стоят некоторые непреодолимые преграды, не последней из которых является сам мистер Эллендейл. Хотя Летти сразу оценила бы красоту этого венчания в полутемной комнате, освещаемой единственным подсвечником в руках у кузины, пылкого влюбленного, скорее всего, пришлось бы долго уговаривать, чтобы склонить к столь неподобающему действию. Что касается непременного духовного лица, то даже самый отчаянный оптимист не стал бы предполагать, что существует способ убедить преподобного Уильяма Такстеда, единственного священника, которого знала Селина, совершить то, что требовалось от него при данной церемонии.
Как ни были грустны эти соображения, они не могли надолго опечалить Селину. Пусть любовная история Летти не достигает высот истинной драмы, но все же она очень романтична; и ее утешала мысль о том, что без вмешательства своей кузины Летти вряд ли удалось бы устроить тайное свидание со своим возлюбленным. Для устройства браков старших сестер услуги Селины не понадобились; и ничего, по ее мнению, не могло быть более нелепого, чем брак Марии с мистером Тислтоном, – разве что помолвка Фанни с мистером Хамби – событие, имевшее место в прошлый вечер. Ни одна из девиц не оказала ни малейшего сопротивления, оба джентльмена обладали значительным состоянием и положением в обществе, благодаря которым считались завидными женихами. Пожалуй, с помолвкой Фанни еще можно было смириться, но вот с замужеством Марии… Мистер Хамби не был знаком семейству Торн, когда начал ухаживать за ней, и потому это было все-таки не так уныло, как брак Марии с Джоном Тислтоном, которого она знала всю свою жизнь; но мисс Селина считала, что будет жестоко обижена судьбой, если та не пошлет ей пламенного возлюбленного – столь «неподходящего», что ему будет обеспечено отчаянное сопротивление ее родителей, даже преследование; но она вынесет это с высочайшим героизмом, а закончится все побегом. Поскольку такой джентльмен пока еще не появился на горизонте, она всей
Она как раз рассказывала Летти о пошлых поздравлениях, полученных в связи с известием о помолвке Фанни, когда у дома показался мистер Эллендейл. Она тут же привела свой план в исполнение, так быстро сбежав с лестницы, что оказалась у двери гораздо раньше его, и потому обнаружила, что приглашает «входить и ничего не бояться» лишь пустое пространство. Мистер Эллендейл, однако, вскоре появился; уже отрепетировав (хотя и невольно) свою приветственную речь, она смогла усовершенствовать ее.
– Я знала, что вы придете! – заявила она. – Я сейчас провожу вас к ней. Не беспокойтесь, вам никто не помешает! Ни одна живая душа не знает о том, что вы здесь! Тсс!
Удивленный тем, что входную дверь открывает одна из дочерей хозяйки, мистер Эллендейл растерянно заморгал.
– Прошу прощения! – сказал он.
– Не говорите так громко! – предупредила она. – Слуги не должны знать, что вы здесь.
– Но почему? – спросил он. – Разве миссис Торн нет дома?
– Нет, нет, вам нечего бояться! – уверяла его Селина. – Они с моей сестрой отправились в Сити. Если они вернутся, не сомневайтесь, я дам вам знать!
– Тогда мне не следует здесь оставаться, – сказал он с раздраженным видом. – Мне в высшей степени неприлично находиться в доме в отсутствие миссис Торн.
Селина была несколько сбита с толку столь прозаическими словами, но с честью вышла из положения.
– Сейчас не время думать о приличиях! – сказала она серьезно. – Ваше положение безнадежно, и как бы под этими сокрушительными ударами моя кузина ни старалась сохранять присутствие духа, ее страдания безутешны! Вы должны немедленно пойти к ней!
– Я не предполагал, что эта встреча имеет тайный характер, – сказал он. – И я не могу с этим согласиться! Я заверил лорда Кардросса, что всячески осуждаю подобное поведение, такие встречи с его кузиной за его спиной не могут быть приемлемыми для человека чести!
Ни в одном романтическом плане Селины не было возлюбленного, которого нужно было бы уговаривать встретиться с предметом своей страсти; и сумей только она найти ему замену в этой драме, она вытолкала бы мистера Эллендейла из дому. Но поскольку замены не было, она была вынуждена как можно лучше использовать этот неподходящий материал, имевшийся под рукой.
– Я уверена, вы не позволите такой ерунде стать препятствием для вашей встречи с Летти! – сказала она. – Не забывайте, насколько она взволнованна! Она вне себя от отчаяния, и я не удивлюсь, если ее рассудок не выдержит!
Мистер Эллендейл был всего лишь человеком. Ужасная картина, возникшая при этих словах в его воображении, лишила его всякой способности сопротивляться, и он без дальнейших пререканий последовал за Селиной вверх по лестнице.
– Я привела его к тебе, душенька! – объявила Селина, распахивая дверь в гостиную.
Страдающая возлюбленная мистера Эллендейла, которая как раз проверяла, насколько эффектно она выглядит в новой шляпке, надетой под другим углом, оторвавшись от зеркала, повернула к нему свое пышущее здоровьем красивое лицо.
– Слава Богу, ты пришел! – сказала она. – Я ужасно беспокоилась, думала, вдруг ты не сможешь . Конечно, я должна была знать, что ты как-нибудь устроишь это. Милый Джереми!
Селина могла бы внести усовершенствования в эту речь, но у нее не было никаких претензий к тому, как Летти бросилась на широкую грудь мистера Эллендейла и обвила его шею обеими руками. Это зрелище, пожалуй, могло бы заставить Кардросса отправить свою юную подопечную в монастырь со строгим уставом, предназначенный для знатных леди, но Селине оно доставило величайшее удовлетворение. Задержавшись в комнате достаточно долгое время, чтобы увидеть, как мистер Эллендейл, несмотря на свою благовоспитанность, отвечает на это безыскусное объятие с таким пылом, что Летти пискнула и запротестовала, боясь, что он сломает ей ребра, Селина неохотно удалилась, чтобы занять сторожевой пост на лестничной площадке.