Запретный город
Шрифт:
— Сколько ему лет?
— Пятьдесят два года.
— Так, значит, его служба тоже завершается… Полагаю, что он не против уйти на покой, если, конечно, заслуженный отдых будет как следует обеспечен.
— Сомневаюсь! Как и Рамосе, он доволен тихой жизнью в деревне.
— Ни один человек не похож на любого иного — все разные, мой дорогой Абри. У него могут быть какие-то невысказанные желания, а мы можем их удовлетворить. Он женат?
— Сведений на этот счет не имею.
— А где он работал до Места Истины?
—
— Поговорить с ним сможете?
— Непросто это… Кенхир редко выходит из деревни.
— Ищите повод для встречи.
— Что, по-вашему, я должен ему сказать?
— Подружитесь с ним и предложите ему свою помощь в управлении. За существенное вознаграждение, разумеется: таковым, например, могут быть две дойные коровы, несколько штук тонкого льна или десяток кувшинов вина высшего качества. А уж затем можно ему посулить и больше — за предоставление нужных нам сведений.
— Вы требуете слишком многого!
— А чего вам опасаться? Или Кенхир неподкупен, или он проглотит наживку.
Чиновник уныло скривился:
— Вы предлагаете такие расходы… мне не потянуть. Отрывать от семьи…
— Не беспокойтесь. Издержки я беру на себя. Заверяю вас.
На лице Абри отобразилось облегчение.
— На этих условиях я попробую. Но не стоит заранее надеяться на успех.
Старший предводитель почти расстроился: ну и союзнички, хороши, нечего сказать. Докопаешься с ними до тайн Места Истины, как же. С другой стороны, он в самом начале пути, а от никчемных он потом мало-помалу избавится. Этот Абри… его хотя бы легко дергать за ниточки — вон их сколько к нему привязано…
— А вы следите хоть как-то за работой ремесленников Места Истины? Хотя бы за тем, что они творят вне своего удела?
— Какое там, — отмахнулся Абри. — Сколько раз я пытался. Но визирь оставался глух к моим просьбам.
— А вам известно, какие припасы и в каком количестве доставляются в селение?
— Мастеровые ни в чем не нуждаются! Ежедневно — вода с избытком, мясо, овощи, оливковое масло, одежды — не знаю уж что еще! А Кенхир еще подает жалобы на запаздывания и на любой изъян. Но в последнее время, к счастью, Кенхир замолк: жалоб от него почти не поступает.
— А это еще почему?
— Среди помощников Места Истины появился новичок: великан такой, совсем молодой, по имени Жар. Он теперь немилосердно их гоняет: давайте работайте на братство как следует. У мальчика такие кулачищи, что, похоже, никто не смеет ослушаться.
— А не работал ли этот паренек в дубильне?
— Случалось. Судя по тому, что я узнал от начальника стражи Собека, этот Жар представал перед судом Места Истины, но был отвергнут. Однако в помощники его приняли, и теперь он, кажется, отводит душу на своих товарищах по работе.
Старший предводитель вспомнил парня,
— А в помощники кто принимает?
— По правилам ответственность за этот штат несет старший писец некрополя. Но не станет он морочить себе голову, разбираясь с каждым водоносом. А вот начальник Собек и его стражи — они следят. И пропускают лишь тех, кого знают. Хотя бы в лицо.
— А этот Собек… что за человек?
— Жалуются, что на расправу скор и руки распускает, а учтивостью и обходительностью в речах или поисками подходов к человеку так и вовсе себя не утруждает. Но он доказал, что дело знает и что он — на своем месте, и поэтому наверняка задержится здесь надолго.
— А продвижение по службе… Чтобы перевести его подальше от Места Истины…
— Визирь так за него держится…
— Хотел бы вас попросить… Подготовьте для меня документы со сведениями об этом Собеке. Быть того не может, чтобы у него не было никаких слабых мест.
— Вот это уже очень опасно, старший предводитель!
— Но и прибыльно. Для вас, мой дорогой. Знаете, я почему-то уверен, что критские вазы немалой цены очень украсили бы вашу очаровательную обитель.
— Как давно я о таких мечтаю…
— Вот видите: мечты сбываются. И это, среди прочего, доказывает, что ваше согласие помогать мне способно приносить ощутимую пользу. Вам. Еще один вопрос: положим, ремесленники не обременены никаким заданием; обязаны ли они и тогда сидеть взаперти в своей деревне?
— Нет, они вправе покидать свое место проживания и возвращаться в него согласно своим пожеланиям. Иные из них имеют свойственников на восточном берегу и часто их навещают.
— Если кто-то из них отлучится, сообщите мне тотчас же.
— О, это будет непросто! Дело в том, что, если член братства намерен покинуть селение, ему никто не чинит препон, поэтому он может уйти, нигде не задерживаясь. Но я сделаю все, что в моих силах.
32
Завидев стремительно шагающего юношу, хлебопек поспешил выложить на блюдо круглый мягкий хлеб, покрытый золотистой корочкой.
— Здорово, — признал Жар. — Делаешь успехи. А что еще ты сегодня испек?
— Хлебы длинные, хлебы треугольные, печенья и лепешки.
— А про муку что скажешь?
— Уж и не помню, когда в последний раз она бывала лучше.
Удовлетворившись итогами проверки, Жар удалился, оставив за спиной еще более довольного работника. И заглянул в пивную. Там в настое на финиках вымачивали недопеченные ячменные хлебы: забракованную выпечку нарезали на мелкие кусочки, которые бросали в чан с настоем. Потом тюрю процедят через сито и получат жидкость покрепче пива — для праздников самое то.