Запретный ключ
Шрифт:
Ответ напрашивался сам собой.
— Танцевать умею. — Знаю, что врать нехорошо, но лучше быть элитной рабыней, чем мертвой.
Претэк тут же приказал:
— Покажи.
Я замялась. Тело хоть и перестало сводить судорогой при каждом вдохе, но боль и одеревенелость никуда не делись. Если начну танцевать, то буду выглядеть как негнущийся робот. Даже не делая попытки встать, с надеждой спросила:
— Может, отложим демонстрацию? А то у меня сейчас все болит, я даже встать спокойно не могу.
Работорговец недобро прищурился. Я нервно сглотнула
— Хорошо, дам тебе время на подготовку, — процедил он. — Но все равно проверю. И если ты окажешься недостаточно искусна, то, поверь, купят тебя только в портовый бордель, для развлечения всякого сброда.
— Я не обманываю, — пискнула я и усиленно замотала головой.
Претэк неожиданно довольно ухмыльнулся и зашагал к месту стоянки. Не желая снова получить разряд тока от браслетов, я со всей возможной скоростью встала и поковыляла за торговцем.
На месте стоянки было тихо, никого из девушек я не увидела. Здраво рассудила, что их всех опять спрятали в повозку. Видимо, меня даже показывать невольницам нельзя, не то что подпускать. И как я поеду дальше? Не заставят же бежать за повозкой?!
Оказалось, нет. Охранники по сигналу Претэка забросили меня на место за козлами возницы. Бугаи сели впереди, загораживая своими спинами весь обзор на дорогу. Сам русоволосый вскочил на коня и отдал команду к отправлению.
М-да, два потных мужика — не та компания, которую я бы предпочла в дальней дороге. Но жаловаться было некому, да и ничего мои жалобы не изменили бы. Обреченный вздох вырвался одновременно с раздавшимся недовольным бурчанием живота. Правый бугай на ощупь достал из лежащего рядом со мной мешка сухой паек: кусок хлеба с сыром и флягу с водой.
— Спасибо, — пискнула я, но получила в ответ тишину.
Ну что ж, хоть накормили, и то хорошо.
Я вгрызлась в хлеб и стала смотреть по сторонам. Когда однообразный лесной пейзаж наскучил, закрыла глаза и просто вслушивалась в окружающие звуки. Телега тонко поскрипывала, лошади мерно переставляли ноги и периодически фыркали, слышалось разноголосое чириканье птиц.
Спустя некоторое время я осознала, что прокручиваю в голове все известные движения из восточных танцев. Оценила свои познания в этой области на троечку и тут же прикинула вероятность оказаться в портовом борделе. Судя по всему, шансы выходили немаленькие. Настроение испортилось окончательно.
Нет, в притон я не хочу однозначно! Надо постараться понравиться какому-нибудь богачу. Авось буду жить в особняке, кормить прилично станут и, может, даже комнату отдельную, без клопов, выделят. Мечты, мечты…
Телега мерно покачивалась, убаюкивая. Мысли начали спотыкаться и путаться, а я постепенно провалилась в дрему.
Вечером мы подъехали к речному причалу, где, как оказалось, ждал пришвартованный корабль. Единственный его парус был плотно примотан к рее, и легкий ветерок развлекался, раскачивая канаты. Холодными прикосновениями он скользил по коже, заставляя ежиться и кутаться плотнее в куртку.
Охранники спрыгнули с козел и направились куда-то за повозку. Спустя
— На выход, по одной, быстро.
Началась выгрузка «товара». Я тяжело вздохнула и приготовилась ждать своей, последней очереди. Даже веки прикрыла, чтобы не видеть сгорбленных фигур невольниц. Вдруг плеча легко коснулась сильная рука. От неожиданности я вздрогнула всем телом и распахнула глаза. Рядом стоял Претэк.
— Надевай, а то простынешь. — Он подал мне темный сверток, который на поверку оказался плащом.
Я поблагодарила работорговца и завернулась в плотную ткань. Стало теплее. Принимать заботу со стороны русоволосого было несколько странно, но приятно. Ирония судьбы: единственный человек, не желающий моей смерти, отправляет меня на невольничий рынок.
Девушек ровным строем уводили на корабль. Одна зачем-то обернулась и встретилась со мной взглядом. Ее лицо исказилось в гримасе ужаса. Тишина взорвалась пронзительным криком. Если бы было куда спрятаться, я бы это сделала, а так пришлось сжаться в маленький виноватый комочек. Визг девушки перекрыл мужской бас:
— А ну заткнись и топай! По сторонам не смотреть!
М-да, прав Претэк, нельзя им меня видеть. Только зря девушек буду пугать. Им мозги промыли, а тут я со своими побегами. Чувство вины было крайне неприятным, и никакие попытки самооправдания не помогали.
От очередного прикосновения я вздрогнула и отняла лицо от коленей. Претэк внимательно на меня посмотрел и спросил:
— Болит что-то?
— Нет. — Я отрицательно мотнула головой. Объяснять ему про муки совести, которые в моем положении совершенно неуместны, не хотелось.
— Тогда пошли. — Работорговец протянул мне руку и помог слезть с повозки.
Затекшие от долгого сидения конечности отплатили острой болью, будто на колотое стекло встала. Увидев, как я морщусь, неуверенно переступая с ноги на ногу, мужчина с досадой поморщился и взвалил меня на плечо.
Опять со мной поступили как с мешком. Мало того что висеть вниз головой неудобно, так еще попой к людям развернули. «Красота! Надеюсь, никому в голову не придет меня по филею приласкать, а то Претэк сам шлепок получит!» — подумала я и прижала болтающиеся руки поближе к себе, во избежание преждевременной мести.
Однако стоило Претэку ступить на шаткие мостки, я со страху вцепилась в него мертвой хваткой. Упавший на голову капюшон плаща закрывал обзор, но услужливая фантазия с радостью рисовала холодные волны реки и гипотетический полет в их объятия. Непроизвольно сжала пальцы сильнее и зажмурилась.
Когда пружинящие шаги носильщика превратились в уверенную поступь, я решилась открыть глаза. Перед ними тут же замелькали доски палубы. Вестибулярный аппарат оказался не готов к подобному, и меня начало тошнить. Глубоко вздохнув, я предпочла далее «ехать» в темноте закрытых век. Быстрый, короткий спуск по скрипучим ступеням снова заставил желудок подпрыгнуть и сжаться. Я уже была готова шлепнуть работорговца, лишь бы прекратить эту извращенную пытку.