Запретный мужчина
Шрифт:
— Хулито очень счастлив, так сказала мне мама по телефону, — сообщила она Альваресу.
— А вы очень печальны, — подхватил он.
— Да вроде бы не очень, — улыбнулась Пилар.
— Не пугайте меня, неужели вы бываете еще печальнее? — изобразил страшный испуг Альварес.
— Крайне редко, — с улыбкой успокоила его Пилар.
Они переглянулись и рассмеялись. Напряжение спало, теперь можно было говорить и о вещах более серьезных и важных для обоих.
— Вы не представляете себе, как вчера меня огорошила мама, — начала Пилар.
— Ну-ну,
— Она сказала, что присмотрела чудесный круиз — чуть ли не в Австралию и чуть ли не на месяц. Это, по ее мнению, самое лучшее, что мы сейчас можем сделать для ребенка: отправиться с ним в путешествие! Я до сих пор вне себя!
— Да, неожиданное и смелое решение, — задумчиво сказал Альварес.
— Нет, моя мама — это просто фантастика! — вздохнула Пилар. — Еще она сказала, что Хулито много рисует…
Альварес ничего не ответил, он сидел, глубоко задумавшись. Замолчала и Пилар. Наконец он поднял голову и внимательно посмотрел на нее.
— Знаете, Пилар, иногда самое сумасшедшее решение бывает единственно верным.
— О чем вы? — спросила Пилар, внезапно встревожившись.
— О предложении вашей матушки. Может, она права?
— Права? — изумилась Пилар. — В чем же?
— Поезжайте втроем в круиз чуть ли не на месяц, чуть ли не в Австралию!
— А учеба? — ужаснулась Пилар. — Что скажет сеньора Амаранта? Она поручила мне мальчика совсем не для того, чтобы мы сделали из него бездельника!
Пилар говорила так горячо, чтобы потом не упрекать себя, хотела высказать все сомнения разом, чтобы не чувствовать себя виноватой за своеволие и самоуправство.
— Мальчик слишком много пережил, он пока даже не осознает, до какой степени его жизнь переменилась. Если приспосабливаться к переменам он будет в экзотической обстановке, то, может, все пройдет для него значительно легче. Что же касается Амаранты… За это время мы с ней непременно увидимся, и я сумею ее убедить в правильности принятого нами решения.
— Но что же будет с учебой?
— Хулито все нагонит, он очень способный мальчик. А поначалу пусть привыкнет к вам. Вы притретесь, у вас появятся общие привычки. Это же очень важно!
— Да, это важно. И вы хотите сказать?.. — не закончив, Пилар вопросительно посмотрела на Альвареса.
— Да, именно это я и хочу сказать. Мне кажется, что Хулито лучше всего жить все-таки с вами.
Пилар поняла, чего стоило такое решение этому человеку, который остался вдруг совершенно один. Правда, она знала о существовании в его жизни какой-то женщины, но как-то не было похоже, что эта женщина уж очень скрашивает его горе.
И Пилар с благодарностью взглянула на Альвареса.
— Если вы не станете возражать, — продолжал между тем он, — то за время вашего отсутствия я подготовлю жилье. Сниму две квартиры: побольше — для вас с Хулито, и поменьше — для себя. Квартиры должны располагаться поблизости друг от друга, чтобы я мог часто видеться со своим мальчиком и не чувствовать
— Я буду вам очень благодарна за ваши хлопоты и заботы.
— Комнату Хулито мы сделаем такой, как она была. Туда я перевезу мебель, к которой он привык. А ваши комнаты вы обставите по своему вкусу.
— Да, вот это прекрасное решение. Все, действительно, становится яснее. И еще у меня будет к вам одна просьба.
— Какая же? Я с удовольствием выполню все ваши просьбы. — Альварес так проникновенно смотрел на Пилар, что она смутилась. Но в его заботливости чувствовалось такое самозабвенное бескорыстие, которое тронуло Пилар до глубины Души.
— Мне хотелось бы, чтобы за это время вы нашли для Хулито хорошего учителя рисования. Когда он приедет, для него это будет большой радостью. Ради занятий рисованием он примирится со многим.
— Неужели это так занимает его? Подумать только, я ведь даже не знал, хотя жил с ребенком под одной крышей и всегда интересовался его успехами.
— Похоже, что сеньора Амаранта в последнее время отдавала предпочтение другим дисциплинам.
— Вероятно, — согласился Альварес и добавил: — Да и я, признаюсь, всегда мечтал о какой-то мужской профессии для Хулито.
— Это не профессия, это — призвание, — тихо заметила Пилар.
Альварес с удивлением посмотрел на нее: в этой женщине открывался ему тонкий ум и понимание происходящего. Беседа с ней была не пустым времяпрепровождением. И он невольно обрадовался тому, что впереди у них еще столько вечеров, когда они будут неспешно беседовать за ужином.
— Нет, я ничего не имею против занятий живописью, — поспешил сказать Альварес. — Постараюсь найти для Хулито хорошего учителя.
— А я пока ничего не буду ему говорить, пусть по возвращении это будет для него приятным сюрпризом.
— Ну что? Мы нечаянно решили все проблемы, которые нас мучили? — улыбнулся Альварес.
— Похоже, что так. Просто удивительно.
— Недаром вы сказали, что ваша матушка — совершеннейшая фантастика…
Ночью, уже засыпая, Пилар думала о предстоящем дальнем странствии с Флорой и Хулито, и оно представилось ей давно заслуженным покоем и счастьем. Потом она представила их возвращение обратно, и оно тоже казалось ей радостью благодаря встречающему их сеньору Альваресу, такому внимательному, такому заботливому…
«Ты найдешь свое счастье», — вспомнились ей слова цыганки.
Тем временем Флора ворочалась у себя в постели. Ей так хотелось отправиться с Хулито в путешествие, что будь ее воля, она бы и в Мадрид не возвращалась, а села с мальчиком на пароход и — поминай как звали! Но вскоре и неугомонной Флоре сон принес мир и успокоение.
Вещие сны снились теперь Амаранте. Она видела своего сына в бурных волнах житейского моря на утлой лодчонке с неумелыми кормчими, но, молясь за него, не печалилась. Душе его нужны были бури. Душа его мужала и взрослела.