Запретный мужчина
Шрифт:
Пелука подошла к ней и отвела руки Ирены, положив их себе на плечи.
— Выслушай его, Ирена, — сказала она. — Этот человек говорит правду. Херман Гальярдо не умер. Он жив!
— Не сводите меня с ума, — простонала Ирена, опускаясь на колени. — Нет, не надо… Я своими глазами видела, как ему проломили голову…
— Да, он был ранен, но остался жив, — снова заговорил Карлос. — В этом деле была замешана Ярима… Она устроила так, что мы все решили, будто Херман погиб. Но в огне сгорел другой человек.
— Нет, нет, нет! — Ирена,
— Ирена, — Карлос осторожно оторвал ее от пола, поднял и прижал к себе. — Ну а если ты услышишь его голос, ты поверишь нам?
— Голос с того света… — Ирена, отпрянув от Карлоса, умоляюще заглянула ему в лицо.
В это время Портас, единственный человек, наблюдавший за всей этой картиной с невозмутимым спокойствием, поднес к Карлосу телефон. Трубку он уже держал на весу.
— Херман на проводе, — тихо сказал он Карлосу. — Я уже предупредил его, что сейчас с ним будет говорить жена.
Карлос чуть ли не силой прижал трубку к уху Ирены.
И вдруг голос, пронзивший ее, как молния, произнес:
— Ирена, Ирена, любимая моя… Это я, твой Херман.
— Пойдемте все ко мне, — проговорила Эстела, — прокурор, вы должны нам все рассказать.
— Что же ты молчишь, родная моя? — Ирене казалось, из трубки на нее проливалась райская музыка.
— Я не молчу. Я покрываю трубку поцелуями. Я хочу поцеловать твой голос. Он, как солнечный луч, только скользит по моим губам… но какое тепло, Херман! Ко мне как будто возвращается жизнь. — Ирена бормотала, как помешанная. Ей казалось, что вокруг нее стремительно вращаются какие-то светила, рассыпая искры по всему свету, видимому и невидимому. — Но где ты, любимый мой? Я хочу видеть тебя, слышать, осязать…
— Девочка моя, я сейчас в Мадриде. Прости, не сумел известить тебя раньше, что я жив…
— Ты приедешь? — нетерпеливо перебила его Ирена.
— Милая, на мне лежит один долг, и я должен его выполнить. Из-за меня погибла Ярима. — Херман сделал паузу, ожидая расспросов Ирены, но их не последовало. Ирена жадно внимала каждому его слову. — Она закрыла меня от пули собственным телом. Похороны будут в Риме, там живет ее сестра Вероника. Я полечу в Рим, похороню Яриму и вернусь к вам, родные мои… Я так соскучился по тебе, по детям…
— Я лечу с тобой, — вырвалось у Ирены, но она тут же поправилась. — То есть я немедленно закажу себе билет до Рима. Ты согласен?
— Согласен ли я! Конечно, родная моя! Но, может быть, с тобой кто-нибудь еще полетит? У тебя такой слабенький голосок, мне тревожно за тебя…
— Кто может полететь со мной? — и тут же услышала голос Пелуки:
— Я полечу с тобой, Ирена.
Давно уже под крышей особняка Эстелы
Дети как угорелые носились из комнаты в комнату и на кухню, влезая в разговоры взрослых, но их никто не одергивал.
Мартика прибежала к Ирене, Эстеле и Пелуке, занятым упаковкой вещей для предстоящего отъезда в Рим, с сообщением, что бабушка Фьорелла восприняла известие о воскрешении Хермана из мертвых с великой радостью и заявила, что отныне ни одно в жизни испытание не сможет поколебать ее веры в великое милосердие Господне.
На кухне завершались приготовления к пышному застолью. Эстела высказала мысль, что следовало бы пригласить на пир Темеса и Портаса, но Карлос возразил против этого, сказав, что благодаря ретивому прокурору он вынужден был много дней есть тюремную пищу. Ана Роса изъявила пожелание немедленно отправиться в клинику, где лежит Галаррага, чтобы от имени семей ди Сальваторе и Гальярдо морально поддержать его и принести ему кое-какой снеди с пиршественного стола.
Пока Пелука с Эстелой собирали иренин чемодан, Карлос с Амалией решали, что им делать дальше.
— Мне надо бы поехать в Испанию, — говорил Карлос, — необходимо завершить кое-какие сделки. Но как-то неловко оставлять сейчас Эстелу, которая столько для нас всех сделала, одну…
— Тебя беспокоят только сделки? — лукаво усмехнулась Амалия.
Карлос ответил ей такой же ласково насмешливой улыбкой.
— От тебя ничего не утаишь. Ну да, я хочу повидать Валерию.
Амалия кивнула в сторону телефона.
— А не поговорить ли вам прямо сейчас? Я, как тактичная мать, могу удалиться, сославшись на какое-нибудь неотложное дело.
— Например? — взяв ее лицо в ладони, спросил Карлос.
— Ну, пойду посмотрю, не переложит ли на радостях Онейда цукатов в торт…
— Это действительно очень важное и неотложное дело, — подхватил Карлос.
— А главное — предлог-то какой хороший, чтобы выйти из гостиной, — добавила Амалия, удаляясь.
— Между прочим, я не против, если цукатов окажется много, — уже набирая номер телефона, крикнул ей вслед Карлос.
Услышав в трубке голос Валерии, он вдруг почему-то растерялся, как мальчишка, и некоторое время не мог вымолвить ни слова.
Валерия уже было решила, что кто-то ошибся номером, и хотела повесить трубку, как услышала наконец голос Карлоса:
— Это я.
Валерия немедленно отреагировала.
— А это я.
— Знаю, что ты, — вдруг одновременно произнесли они и рассмеялись.
— Ты рассчитывал устроить мне сюрприз? — отсмеявшись, сказала Валерия.
— А мое возвращение на волю может стать для тебя сюрпризом? — тут же отозвался Карлос.
— Да, если бы дядя Лео не известил меня заранее об этом счастливом событии. Так что я в курсе всех ваших дел. Скажу тебе больше — до меня доносится аромат большого праздничного пирога с орехами и марципанами.