Запретный плод (Анита Блейк - 1)
Шрифт:
– Это правда?– спросила она меня.
Я ответила не сразу, удивившись, что она обратилась ко мне.
– Да.
– Кто убил вампира Лукаса?
Он глядел на нее, лицо его распадалось. Дыхание было неглубоким и слишком быстрым.
– Почему он мне не отвечает?
– Это слишком сложный вопрос, - объяснил Захария.– Он может не помнить, кто такой Лукас.
– Тогда задавай вопросы ты, и я ожидаю от него ответов.– В голосе ее затеплилась угроза.
Захария театрально развел руками.
– Леди
Он усмехнулся своей собственной шутке. Никто больше не улыбнулся, и до меня тоже не дошло.
– Ты видел, как убили вампира?
– Да, - кивнул зомби.
– Как его убили?
– Оторвана голова, отрезана голова.
Голос его от страха стал тоньше бумаги.
– Кто вырвал его сердце?
Голова зомби резко задергалась из стороны в сторону.
– Не знаю, не знаю.
– Спроси его, что убило вампира, - предложила я.
Захария метнул на меня злобный взгляд. Глаза его стали зеленым стеклом, на лице выступили кости. Ярость вылепила его, как скелет в холщовой коже.
– Не лезь не в свое дело! Это мой зомби!
– Захария, - позвала Николаос.
Он повернулся к ней и застыл.
– Это хороший вопрос. Разумный вопрос.
Голос ее был, тих и спокоен, но это никого не обмануло. Таких голосов должно быть полно в аду. Смертельные, но черт знает до чего разумные.
– Задай ее вопрос, Захария.
Он повернулся обратно к зомби, стиснув руки в кулаки. Я не понимала, что его так разозлило.
– Что убило вампира?
– Не понимаю!– В голосе зомби острее ножа слышался панический страх.
– Что за тварь вырвала сердце? Это был человек?
– Нет.
– Это был другой вампир?
– Нет.
Вот поэтому зомби в суде почти бесполезны. Их надо, образно говоря, подводить к ответам за руку. Адвокаты тут же пришивают тебе воздействие на свидетеля. Что чистая правда, но это не значит, что зомби лжет.
– Что же это было такое, что убило вампира?
Снова трясение головы, туда-сюда, туда-сюда. Он открыл рот, но не издал ни звука. Казалось, слова застревают у него в горле, будто ему глотку заткнули бумагой.
– Не могу!
– Что значит "не могу"?– Захария подскочил к нему и дал пощечину. Зомби вскинул руки, закрывая голову.
– Ты... мне... будешь... отвечать!
Каждое слово сопровождалось пощечиной.
Зомби упал на колени и заплакал.
– Не могу!
– Отвечай, черт тебя дери!
Захария стал пинать зомби ногами, и тот покатился, свернувшись в тугой ком.
– Хватит!– Я подошла к ним.– Хватит!
Он последний раз пнул зомби и резко обернулся ко мне.
– Это мой зомби! Что захочу, то с ним и сделаю!
– Это был когда-то человек. Он заслуживает хоть какого-то уважения.
Я склонилась над плачущим зомби. И почувствовала, как навис надо мной Захария.
– Оставь ее в покое пока что, - велела Николаос.
Он стоял надомной,
– Все хорошо. Все хорошо. Я тебе не буду делать больно.
Не буду делать больно. Он убил себя, чтобы ускользнуть. Но даже могила оказалась ненадежным убежищем. До этой ночи я могла бы сказать, что ни один аниматор не поднимет мертвого для подобной цели. Иногда оказывается, что мир хуже, чем ты о нем думаешь.
Мне пришлось оторвать руки зомби от лица и повернуть его к себе. Одного взгляда хватило. Темные глаза невероятно расширились и были полны страхом, бескрайним страхом. Изо рта бежала тонкая струйка слюны.
Я покачала головой и встала.
– Ты его сломал.
– Чертовски верно. Ни один проклятый зомби не смеет меня дурачить. Он будет отвечать.
Я резко повернулась и поглядела в разозленные глаза.
– Ты не понял? Ты сломал его сознание.
– У зомби нет сознания!
– Верно, нет. Все, что у них есть, и то очень ненадолго, - это память о том, кем они были. Если с ними хорошо обращаться, они могут сохранять личность неделю или дней десять, но этот...
– Я показала на зомби и повернулась к Николаос.– Жестокое обращение ускоряет процесс. Шок разрушает память начисто.
– Что ты хочешь сказать, аниматор?
– Этот садист, - я ткнула пальцем в сторону Захарии, - разрушил сознание зомби. Он не будет уже отвечать ни на какие вопросы. Никому и никогда.
Николаос повернулась бледной бурей. Глаза ее стали, синим стеклом. Ее слова наполнили зал мягким огнем.
– Ах ты самоуверенный...
По ее телу прошла дрожь - от ножек в туфельках до длинных белокурых волос. Я ждала, что сейчас займется и заполыхает ее кресло от жара ее гнева.
Злость сорвала маску девочки-куколки. Кости распирали бумажно-белую кожу. Руки с согнутыми когтями хватали воздух. Одна из них вцепилась в подлокотник, дерево запищало и треснуло. Звук отдался от стен эхом. Голос Николаос жег кожу как огонь.
– Убирайся отсюда, пока я тебя не убила. Женщину отведи к ее машине и проследи, чтобы с ней ничего не случилось. Если подведешь меня еще раз, в малом или большом, я перерву тебе глотку и дети мои будут купаться под струей твоей крови.
Живописно. Несколько мелодраматично, но живописно. Вслух я этого не сказала. Черт меня побери, я даже дышать боялась, чтобы не привлечь ее внимания. Ей только и нужен был повод.
Захария понял это не хуже меня. Он поклонился, не сводя глаз с ее лица, потом, не говоря ни слова, повернулся и пошел к дверце. Он шел неспешно, будто смерть не сверлила дыры взглядом в его спине. У открытой дверцы он остановился и сделал приглашающий жест, предлагающий мне пройти первой. Я посмотрела на Жан-Клода, стоящего там, где она его остановила. Я же не попросила гарантий безопасности Кэтрин - случая не представилось. Все так быстро произошло... Я открыла рот, Жан-Клод, очевидно, догадался.