Запретный плод сладок
Шрифт:
– Нужно идти. Мне итак дома разнос устроят, - уткнувшись носом в щетинистую щёку мужчины, практически беззвучно прошептала Яра.
– Хочешь я с тобой пойду?
– слова, сами собой сорвались с губ Антона. Но и брать их обратно он не собирался, и если быть честным, даже не хотел.
– Эм, ты чего серьёзно?
– взяв его лицо в колыбель своих маленьких ладошек, ошарашено спросила Ярослава. Неужели он и, правда, хотел познакомиться с её мамой?
– Абсолютно, - твёрдо, ответил мужчина, обвив талию девушки руками, и практически впечатав её в своё тело. Лицом Антон уткнулся в грудь Ярославы, и, не отказав себе в удовольствии, лизнул, а затем и прикусил, свернувшийся в тугую
– Нет. Этого не нужно. По крайне мере не сейчас, - с трудом выбравшись из объятий мужчины, Яра, не стесняясь своей наготы, начала в спешке собирать разбросанные по полу вещи, надевая их на себя.
– Позвони мне, когда доберёшься домой, хорошо?
– остановившись у двери, хрипло попросил Антон, борясь с бешеным желанием, взять свою птичку на руки, унести обратно в свою громадную спальню, аккуратно уложив её на не уступающую комнате в размерах кровать, в которой его девочка, казалась совсем малышкой, и любить её до больного изнеможения.
– Хорошо, - встав на цыпочки и клюнув мужчину сначала в щёчку, а, затем, не удержавшись, и легонько поцеловав его в губы, грустно ответила Яра. Чувствуя, что ещё немного, и она сама попросит его никуда её не отпускать, девушка решительно вышла на лестничную клетку, захлопнув за собой входную дверь.
Сползя по стенке, Антон, оперившись руками о колени и спрятав в ладони лицо, озадачился лишь одним вопросом. 'ЧТО. ТЕПЕРЬ. ДЕЛАТЬ?'
Ещё сегодня утром всё было так прекрасно...Его, конечно, угнетал тот факт, что Яре ещё не было восемнадцати, но всё же таки, это было не столь катастрофически. Уже очень скоро девушка бы переступила черту совершеннолетия, и тогда можно было бы просто спокойно прогуляться с ней по парку, не боясь каких-то разговоров. А что теперь? Что ему сейчас делать?
Как только за его воробушком захлопнулась входная дверь, он сразу же пожалел, что отпустил её. Теперь мужчина был не столько озадачен вопросами морали, сколько переживаниями об её безопасности. Кому как ни ему, знать, какая над девочкой нависла угроза. И, если бы Антон точно не знал, что до тех пор, пока в город не заявиться её папаша, Яре нечего опасаться, то наплевал бы даже на то, что на нём одни трусы. Побежал бы за ней босиком, и вернул бы домой.
Ещё несколько минут, просидев на одном месте, мучаясь в безрезультатных попытках найти какое-нибудь решение, Антон, собрав в себе последние силы, встал с пола, и потянулся к лежащему в кармане плаща телефону. Как ни крути, а придётся рассказать Денису и Корнилову, кто такая 'Александра Шахновская'. Да и, в конце концов, это для её же блага. Установив за ней наблюдение, возможно, уже очень скоро удастся выйти на исполнителей, а там глядишь, всплывёт и имя заказчика.
Сжав ладони в кулаки, мужчина, тяжело вздохнув, и попытавшись отогнать от себя дурные мысли (в душе он уже успел тысячу раз пожалеть о том, что отпустил Яру...пускай даже Шахновский и не в городе, предчувствия у Антона были плохие), начал искать номер друга в контактах.
Резкий звонок в дверь, прервавший нагнетающую тишину, повисшую в квартире, чуть было не заставил его вздрогнуть.
Ломанувшись к двери, Антон, много не думая, и совершенно позабыв о собственном инстинкте самосохранения, широко распахнул дверь, ожидая увидеть на пороге своего воробушка...но его ожидания, дали один очень серьёзный промах.
*****
Выбежав на улицу и вдохнув в грудь как можно больше морозного воздуха, Ярослава не удосужившись даже застегнуть молнию пуховика, стремительным шагам двинулась в приблизительную сторону автобусной
Докурив сигарету, Шахновский оторвал полный нежности и любви взгляд от хрупкой, скрывшейся за углом дома фигурки. Уняв нервную дрожь в руках, мужчина обернулся в сторону подъезда, из которого она только что вышла. И в это же мгновение, его взглядом овладели полные противоположности чувства, тем, что читались в его глазах несколькими секундами ранее. Ярость, злость, гнев, и совсем неизведанное чувство защищать...защищать то, что принадлежит тебе. Что собственно является частичкой тебя.
Бросив окурок сигареты в притоптанную дорожку снега, Шахновский, сжав ладони в кулаки, направился в сторону подъезда, а следом за ним, шли ещё несколько мужчин.
Глава шестая
– Ты её уже видел?
– достав с верхней полки кухонного шкафчика бутылку FUNDADOR, подаренную после выгодной сделки испанскими партнёрами, и разлив янтарную жидкость в два бокала, один из которых мужчина поставил перед собой, другой протянул Дмитрию, хрипловатым голосом спросил Владимир.
– Нет!
– залпом осушив всё содержимое стакана, и тут же поморщившись, резковато ответил Шахновский.
– Только разговаривал...сегодня утром.
Вновь пополнив бокал друга коньяком, Владимир достал из кармана брюк пачку сигарет и прикурил одну. Мужчина, применяя всю свою природную смекалку и находчивость, сейчас пытался понять, что чувствует его, пока ещё друг. На ум приходило только одно слово, чтобы описать его состояние. Паршивость.
– И как?
– выдохнув сероватый клубок дыма в приоткрытую форточку, слегка подрагивающим голосом, спросил Руев. Если бы Дмитрий не был бы сейчас настолько пьян, то наверняка бы заметил, не понять откуда взятое беспокойство в поведении друга, и по совместительству своего личного помощника. Вместо этого, мужчина, осушив второй бокал коньяка (а до него было не считанное количество рюмок водки), оперся руками о кухонный стол, и, спрятав в ладони лицо, сухо ответил:
– А как это могло быть? Меня словно током прошибло. Всё тело вспотело, стало ужасно душно, на долю секунды даже в глазах потемнело. Чёрт, я взрослый, состоявшийся мужчина, преуспевающий бизнесмен, в народе, как говорится получивший кличку 'Железный человек', волновался как девчонка перед первым свиданием, разговаривая по телефону со своей женой...бывшей, - последнее слово, мужчина произнёс с неподдельной горечью в голосе, и чересчур тихо, так словно он хотел его вообще вычеркнуть, раз и навсегда.