Запретный плод
Шрифт:
– Слушай, если тебе трудно, так не надо.
– Не в этом дело, и ты это знаешь.
– Извини, я это от усталости.
– Иди, полечись, а потом расскажешь, О'кей?
– Ага.
От отмачивания рукам лучше не стало. Как будто я кожу сдирала с пальцев. Я промокнула их полотенцем и намазала ссадины неоспорином. “Местный антисептик”, гласила этикетка. Когда я еще наложила пластыри, это было похоже на розовато-загорелые руки мумии.
Спина была один сплошной синяк. Ребра обозначились гнилостным пурпуром. Тут я мало, что могла делать, кроме как надеяться, что аспирин
Мне чертовски хотелось жрать. Обычно мысль о еде до десяти утра вызывает у меня тошноту. Сейчас меня тянуло к еде, тянуло неудержимо. Странно. Может быть, от стресса.
От запаха бубликов и плавящегося сыра потекли слюнки. А от запаха свежего кофе я была готова сжевать диван.
Я заглотала два бублика и три чашки кофе, пока Ронни сидела, потягивая только первую чашку. Подняв глаза, я увидела, что она на меня смотрит. Серые глаза изучали меня. Я видала, как она так смотрела на подозреваемых.
– Чего? – спросила я.
– Ничего. Ты уже можешь перевести дыхание и рассказать, что случилось?
Я кивнула, и на этот раз это уже не было так больно. Аспирин – дар природы современному человеку. Я рассказала ей все с момента звонка Моники и до встречи с Валентином. Я не рассказала ей, что все это происходило в “Цирке Проклятых”. И опустила историю с голубыми огнями на лестнице и голосом Жан-Клода у меня в голове. Что-то мне подсказывало, что это тоже опасная информация. Своим инстинктам я научилась доверять, и потому все это оставила при себе.
Ронни свое дело знает. Она поглядела на меня и спросила:
– Это все?
– Да.
Легкая ложь, простая, всего из одного слова. Вряд ли Ронни купилась.
– О'кей, – сказала она, прихлебывая кофе. – Что ты хочешь, чтобы я сделала?
– Поспрашивай. У тебя есть контакты в группах ненавистников. Вроде “Люди против вампиров”. Ну, там еще “Лига человеческих избирателей” – обычный набор. Погляди, не может ли кто-нибудь из них быть замешан в убийствах. Мне к ним близко не подойти. – Я улыбнулась: – Ведь аниматоры – тоже предмет их ненависти.
– Но ты убиваешь вампиров.
– И поднимаю зомби. Для твердокаменного расиста это главное.
– Ладно. Проверю ЛПВ и остальных. Еще что-нибудь?
Я подумала и покачала головой – на этот раз почти без боли.
– Ничего не могу придумать. Только будь очень осторожна. Не хочу подставить тебя, как подставила Кэтрин.
– Ты была не виновата.
– Верно.
– Это все не твоя вина.
– Ты это скажи Кэтрин и ее жениху, если дело повернется плохо.
– Анита, эти проклятые твари тебя используют. Они хотят, чтобы ты сомневалась и боялась, тогда ты будешь в их власти. Если ты дашь чувству вины овладеть тобой, ты погибнешь.
– Ну, ты даешь, Ронни! Как раз то, что мне надо сейчас услышать. Если это твоя манера вдохновительной речи, тогда я пас.
– Тебя не нужно ободрять. Тебя нужно только встряхнуть.
– Спасибо,
– Анита, послушай! – Она вглядывалась в меня пристально, изучая мое лицо, стараясь понять, действительно ли я ее слышу. – Ты сделала для Кэтрин все, что могла. Теперь думай о том, как тебе выжить. У тебя сейчас врагов – по самое горло. Не отвлекайся в сторону.
Она была права. Делай, что можешь, и будь что будет. Кэтрин вне опасности – сейчас. Больше я ничего сделать не могла.
– Врагов по горло, зато и друзей по щиколотку.
Она усмехнулась:
– Может быть, это и есть поровну.
Я держала чашку забинтованными руками. От нее шло тепло.
– Я боюсь.
– Из чего следует, что ты не так глупа, как кажешься.
– Ну, спасибо.
– Всегда, пожалуйста. – Она подняла свою чашку кофе. – За Аниту Блейк, аниматора, вампироборца и хорошего друга. Поглядывай, что у тебя за спиной.
Я чокнулась с ней своей чашкой.
– И ты тоже поглядывай. Быть моим другом сейчас – это может быть не самое полезное для здоровья хобби.
– И с каких пор это новость?
К сожалению, она была права.
17
После ухода Ронни у меня было два варианта: снова пойти спать – неплохая, кстати, идея – или начать расследовать дело, которое столько народу так рвались на меня навалить. Какое-то время я могу прожить, проспав четыре часа. Если Обри перервет мне горло, я протяну гораздо меньше. Наверное, стоит взяться за работу.
Летом в Сент-Луисе носить пистолет трудно. Что с наплечной, что с набедренной кобурой будет одна и та же проблема. Если наденешь жакет, расплавишься от жары. Если держать пистолет в сумочке, тебя убьют, потому что не родилась еще женщина, которая может найти что-нибудь у себя в сумочке быстрее двенадцати минут. Это закон природы.
Пока что в меня не стреляли, и это ободряло. Зато меня похищали и чуть не убили. И в следующий раз я допускать этого без борьбы не собиралась. Я умела выжимать сотню фунтов – совсем не так плохо. Но если весишь всего сто шесть, это ставит тебя в невыгодное положение. У меня все шансы против плохого парня из людей моего размера. Проблема в том, что плохих ребят моего размера долго искать придется. А насчет вампиров – раз я не могу выжать автомобиль, то вообще в расчет не берусь. Значит, пистолет.
Наконец я оделась, приобретя совершенно не профессиональный вид. Футболка слишком на меня большая, до середины бедер. Болталась вокруг меня балахоном. Единственное, что спасало, – картинка спереди: играющие в пляжный волейбол пингвины, а на переднем плане пингвинята лепят из песка куличи. Люблю пингвинов. Футболку я купила, чтобы в ней спать, и никогда не думала вылезать в ней на люди. Ладно, если полиция моды меня не увидит, ничего не случится.
В пару черных шортов я продела ремень для внутренней кобуры типа “приятель дяди Майка”. Мне она очень нравилась, но она была не для браунинга. У меня для комфортного и скрытого ношения был еще один пистолет – “файрстар”, компактный девятимиллиметровый с обоймой на семь выстрелов.