Запретный плод
Шрифт:
– Если такой умный – убей сам!- прошипела я и решительно шагнула на Джоша. Пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Он уронил взгляд на пистолет в моей руке, и от мысли, родившейся в его сознании, мне стало совсем плохо. Я помотала головой, рассыпав по плечам волосы.- Нет.
Я развернулась на каблуках, крепче сжав пистолет, но Джош с силой опустил ладонь на мое плечо и развернул к себе лицом. У него пылали магией глаза, лицо разгладилось и казалось восковым, будто подсвеченным изнутри – он был настроен решительно. Но оставалось убедить меня.
– Одним уродом станет меньше, Эш.
– Ты за него волнуешься? С каких пор?
– Я волнуюсь за тебя, а он уже стал частью твоей сущности. Вас нельзя разлучать, Эш. Ты не переживешь.
– Что?
– Ты держишься на плаву, пока он рядом. И только мысли о нем помогают тебе отгонять ту дрянь, что прочно поселилась в твоей душе.
–Почему вы знаете больше меня?- испуганно прошептала я. Джош печально улыбнулся и сжал ладонью мое плечо.
– Потому что мы одно целое.
– Я боюсь, Джош,- выдержав паузу, проговорила я.
– За свою душу? Боишься утратить сущность?
– Боюсь убивать,- выдохнула я и неосознанно коснулась кулона.- Она ведь только этого и ждет.
Взгляд Джоша упал на кулон – темное сияние камня отразилось в его глазах, которые слегка расширились от изумления. Поджав губы, он вырвал из моей руки пистолет и решительно двинулся в столовую, уронив нож на пол.
– Нет, Джош!- завопила я и бросилась за ним.
– Не подумай, что мне плевать на твою душу, Эш, но я должен с ним покончить, или он это сделает с нами. Я должен оберегать тебя, таково мое предназначение.
Я хотела возразить, но между нами размытой полосой пронесся Бен и, едва коснувшись стены, обратился в дым. Том парил под потолком, будто грозовое облако, сверкающее от далеких раскатов молний. Бен рванул на него, но в попытке уйти от столкновения, Том упал на пол и принял человеческий облик. Именно в этот миг прогремел выстрел.
Джош промахнулся или намеренно выстрелил не на поражение, выбил ему коленную чашечку. Это должно было значительно замедлить Тома, но ненадолго.
Отодвинув Джоша, я вошла на негнущихся ногах в столовую, перешагивая через обломки мебели. Бен уже обрел человеческий облик и стоял спиной к окну, не спуская глаз с брата. Решил не рисковать – никому не хочется словить шальную пулю, особенно когда пистолет в руках у Джоша. Сжимая кулаки, он пребывал в полной боевой готовности, его злость пронеслась по комнате обжигающим ветром. Если бы взглядом можно было убить, то Том уже валялся бы мертвым на полу.
Том медленно выпрямлялся и сквозь зубы насылал на Джоша проклятия. Меня трясло от страха, в горле стоял ком, но рука уже была направлена на старшего Шермана. Я не могла позволить Джошу пойти на такую жертву и лишиться облика, как не могла дать Бену разрушить то, что мы с таким трудом строили. Бессонница – меньшая из бед, которую я согласна принять.
В голове зашумело, по телу потекла магия, так долго сдерживаемая и, наконец, нашедшая выход. Перед глазами стелилась тьма, цвета меркли, и теряли привлекательность звуки. Спокойствие заполнило меня, холодная белая пустота, и глаза полыхнули силой. Я ощутила, как волосы отбросило назад, словно от ветра, и хлынула
– Я знаю, кто ты,- криво ухмыльнувшись, сказал Том и расправил плечи.- Но тебе меня не достать и не подчинить!
Он обратился в дым и вылетел в окно, разметав гардины. Бена осыпало осколками, но он не пригнулся и не прикрыл лицо руками – пораженно смотрел на меня. А я на него.
– А я только настроилась,- пробормотала я, иронично надув губки, но скрасить момент и свести его к шутке не удалось. Двое серьезно настроенных мужчин сверлили меня глазами.
Глава 24
Тьма ползла по стенам однородной густой массой, я видела в ней призраки своего отражения. Она подбиралась ближе, стекала к ногам, а я смотрела в небо, надеясь, что вот-вот облако серого дыма скроет полную луну и обрушится на меня, разгонит липкую дрянь. Но зачем, если я сама ее позвала?
Тягучими тяжелыми складками, словно расплавленная карамель, она спускалась со стен и собиралась в глянцевую лужицу. Я наблюдала не в силах отвести глаз, хотя безумно хотелось смотреть в небо. Скользя змеей, тьма извивалась и плавно подкрадывалась, и чем ближе она была, тем сильнее меня било дрожью. Я уже забыла, как дышать, потеряла надежду на спасение с неба, и только подняла руку в сторону зловещей тьмы. И в то же мгновение она застыла, покорилась мне. Склонив любопытно голову, я смотрела на свое отражение в глянцевом блеске, и зрелище все сильнее завораживало. Появились очертания стен, изгибы мебели и четкие контуры помещения. Я уже была здесь, вот только осталось вспомнить….
Как подтверждение моих мыслей, в голове раздался голос Линетт:
– Ты уже знаешь, Эшли. Осталось только вспомнить.
Волосы шевельнул ветерок, холодный и резкий. Сбился пульс, и я прикрыла глаза, справляясь с удушьем. Стоя с закрытыми глазами, училась заново дышать, прислушивалась к порывам воздуха. С каждой секундой он становился нежнее и приятнее, будто его прикосновение….. Я знала наверняка, кто ко мне спешит, и знала, где нахожусь. В доме отца до пожара.
В пустом камине завывал ветер. В комнате еще витали запахи, тянуло дымком от давно прогоревших поленьев. Величественная птица распахнула крылья на большом полотне над резной каминной полкой. Коршун – эту картину было видно из дверей, птица сурово смотрела в глаза входящему. Где-то тикали часы, шелестел сквозняк в дымоходе. Плотные жаккардовые портьеры с плетеным узором не пропускали лунный свет. Я знала, что за окном чернеет старый лес, а к нему сбегаются волнами холмы, поросшие травой и васильками. Здесь прошло мое раннее детство, и в памяти все осталось на своих местах, разве что тепло и жизнь покинули эти стены.
Когда кожу защекотало от трескучего холода, сон оборвался. Я проснулась от того, что замерзла. В спальне царил теплый полумрак, в окно светила полная луна, проливая серебро на подоконник, подсвечивая неподвижные шторы. Лежа на спине, я смотрела в потолок, наблюдала за тенями, скользящими по стенам. На улице гулял ветер, гнул в холодной ночи деревья. Стуча зубами, я свернулась на кровати под пуховым одеялом, но никак не могла согреться. Я продрогла изнутри, будто проглотила льдинку, и каждая клеточка моей сущности остывала.