Запретный сад
Шрифт:
Но на этот раз прогулка не принесла ей радости, не зарядила, как обычно, энергией и надеждой. Лиза по привычке заглядывала в зеркальные витрины, любуясь своим отражением, но почему-то заходить в магазины сегодня ей вовсе не хотелось.
Сколько можно ходить по бутикам, как на экскурсию в музей? Время идет, а в жизни, по сути, ничего не меняется… Личной жизни как не было, так и нет (если, конечно, не считать тот дурацкий случай с Вовкой!), и никакой олигарх еще не высунулся из своего «мерседеса», чтобы предложить ей руку, сердце и кошелек.
Лиза раздумывала, не купить ли мороженое, когда кто-то сзади тронул ее за плечо. Она даже вздрогнула
– Девушка, простите, пожалуйста… Можно вас сфотографировать?
Лиза обернулась. Перед ней стоял высокий, симпатичный парень в потертых джинсах, стильных кедах, с фотоаппаратом в руках. Она сразу оценила белозубую улыбку, выверенную небрежность образа, дорогие часы на запястье, профессиональную аппаратуру…
– Сфотографировать? А зачем?
Она посмотрела на молодого человека с подозрением, но его улыбка стала еще шире.
– Вот моя визитка. Я представляю журнал «Жизнь в глянце».
Лиза повертела в руках кусочек картона. Да, действительно, «Никита Колобов, фотокорреспондент». Отпечатано на хорошем плотном картоне, сверху красуется непонятного вида эмблема. Но о таком журнале она никогда не слышала!
Словно уловив ее сомнение, парень смущенно улыбнулся, посмотрел на носки своих кед и вымолвил:
– Да, журнал пока еще не раскручен, мы только начинаем выходить на рынок, но в самое ближайшее время намечается большая пиар-кампания с хорошим бюджетом. Мы ищем новые лица, незатертые образы, понимаете? Это должен быть концептуальный журнал, призванный продвигать определенные ценности и жизненные стандарты. Наша целевая аудитория – люди молодые, динамичные, амбициозные, с хорошим уровнем достатка и хорошими перспективами. Словом, те, кто уже немалого достиг и стремится к большему! Люди с активной жизненной позицией.
Увлекшись, парень говорил долго и красиво. Речь его текла так гладко, словно была уже неоднократно отрепетирована, но все равно слушать его было очень приятно.
Конечно, было очень лестно, что ей предлагают стать живым олицетворением той жизни, о которой до этого дня она только мечтала! Но Лиза все-таки решила расставить все точки над «i».
– Вообще-то я не модель и никогда ею не была. Я в библиотеке работаю, – объяснила она зачем-то, – и потом, насколько я знаю, моделями становятся совсем молоденькие девочки, а мне уже двадцать семь…
На лице юноши отразилось изумление. Оно выглядело бы совершенно искренним, но Лизе вдруг показалось, что в глазах его мелькнула насмешливая искорка.
– Что вы говорите! Этого просто не может быть. Вы меня разыгрываете, правда?
Хотелось кокетливо улыбнуться, но вместо этого Лиза сказала спокойно и твердо:
– Нет, я вас не разыгрываю.
– Но даже если так… – он улыбнулся ей хитро, словно заговорщик, – даже если так – мы ведь никому не скажем, правда?
И Лиза сдалась:
– Ну хорошо, я согласна…
Щелкнул затвор фотоаппарата. Вспышка на мгновение ослепила ее, Лиза даже зажмурилась, непроизвольно прикрыла лицо рукой и отступила назад, словно спасаясь от опасности. Парень недовольно покачал головой:
– Э нет, так не пойдет! Давайте еще раз.
Лизе стало немного стыдно. Она выпрямилась, отведя плечи назад, старательно улыбнулась… Снова щелчок – и вот на лице парня отразилось удовлетворение.
– Да, замечательно! А теперь еще разок!
Эта фотосессия посреди улицы даже как-то стала забавлять ее. Лиза почувствовала себя уверенно и свободно, поворачивалась так и этак, не
– Вот! Теперь другое дело! Оставьте ваши координаты, я вам непременно перезвоню.
Парень протянул ей толстый блокнот и ручку. Лиза даже сама удивилась тому, как тряслись руки, пока она записывала знакомые цифры, так что вместо ее обычного аккуратного почерка получились какие-то каракули.
Парень аккуратно спрятал блокнот, шутливо отсалютовал ей поднятой рукой и скрылся в толпе.
Лиза совершенно забыла про мороженое. Гулять ей тоже почему-то расхотелось. Она медленно шла к метро, не оглядываясь по сторонам, и чувствовала, что с ней только что произошло нечто очень важное. И в то же время ей было очень, очень страшно…
Лиза старательно успокаивала себя. В самом деле, ей не предлагают ничего ужасного, и, может быть, это и есть ее шанс!
По крайней мере, ей очень хотелось в это верить.
«Moscow newer sleep…» [4] В предутренний час, когда ночь медленно начинает отступать, даже вечно неспящий город затихает ненадолго. Уже самые заядлые тусовщики разъехались по домам из ночных клубов и дискотек, а работяги еще спят, досматривая последние сладкие сны перед началом очередного трудового дня. Улицы безлюдны и пусты, окна не светятся… Не спят в этот час только те, кто мается бессонницей – или занят срочной и неотложной работой, которую не сделать ну никак нельзя.
4
Москва никогда не спит… (англ.)
Лева Пустерман, известный всей Москве под кличкой Лёсик, наконец-то оторвался от компьютерного монитора, снял очки в модной тонкой оправе и, потирая переносицу, устало откинулся на спинку вертящегося кожаного кресла. Время уже не то что позднее, скорее – раннее, перед глазами рябит, но работе еще конца-краю не видно. Так что не похоже, чтобы ему удалось поспать хоть пару часов. Но ничего не поделаешь! Сегодня у него было очень важное и срочное дело, и выполнить его нужно во что бы то ни стало.
Сам себя Лёсик именовал «модельным продюсером», хотя в действительности являлся самым известным в Москве сводником, поставляющим сильным мира сего девочек на любой вкус.
Его помощники (он именовал их «скаутами» на иностранный манер и нещадно эксплуатировал, пользуясь известным приемом возчика, повесившего морковку перед носом своего осла) без устали сновали по городу, выискивая свежих девочек. Большинство, конечно, оказывались глупенькими провинциалками, приехавшими в Москву на поиски сладкой жизни, и Лёсик не зевал, быстро пуская в оборот свежее девичье тело. Конечно, приходилось проводить какую-то предварительную работу, но что ж поделаешь! В каждой профессии есть свои подводные камни. Сложно, конечно, привить провинциальной дурочке хоть какие-то манеры, чтобы научилась не звякать ложечкой в чашке кофе и не говорить явных глупостей, особенно если еще и от акцента нужно избавляться, но ведь он, Лёсик, не зря свой хлеб ест! Через пару месяцев усиленных тренировок его подопечных вполне можно выпускать в свет, не опасаясь позора – если, конечно, девочка не оказывалась совсем уж клинической идиоткой.