Запутанные отношения (Риск эгоистического свойства)
Шрифт:
«Ладно, – подумала Катерина. – Считаем, что легкое перемирие установлено».
И что ее вообще потащило в возмущения, пролетарские отповеди буржуазии? Прямо митинг засидевшихся коммунистов! Никак сбрендила!
Будил в ней что-то такое этот мужик! Не самое мирное и спокойное.
Ага! Самое время сейчас психологическим этюдам и самокопаниям с собственным ущемленным «я» ковыряться.
Поспать бы!
Отдав все необходимые инструкции домработнице соседей – про морс, травяной отвар, лекарства, девушка отправила ее мерить
– Вы где такую заступницу земли русской нашли, Кирилл Степанович?
Он улыбнулся на вопрос, тоже первый раз.
– Не я, Соня. Она у нас всех сирых и обездоленных подбирает, Мотю, например, и вот, Валентину.
– Широкий спектр участия! – усмехнулась Катя.
– Да уж! Хорошо, они с Максом кошек не любят, считают их животными, которые могут приспособиться к любой среде обитания, а потому в участии не нуждающихся. А то мне не миновать бы кошачьего приюта в доме.
И случилось нечто непонятное – легко, свободно и весело Бойцов рассказал историю Валентины и ее появления в доме. Как старому доверенному другу, с которым можно не выеживаться, не контролировать каждое слово, а непринужденно беседовать.
Ну надо же!
Достала, видать, до глубин каких-то его потаенных Катерина свет Анатольевна!
А появилась она у них в доме около года назад.
Валентина Моторина прожила всю жизнь в глухой сибирской деревне, процветавшей вопреки всей советской действительности зажиточно-работящим населением и соседством с леспромхозом союзного масштаба.
Закончив школу, в которую, на минуточку, ей и другим ребятишкам приходилось добираться каждый день десять километров до соседней деревни, где располагалось управление леспромхоза, а следовательно, «кипела» жизнь, девушка встала перед выбором: что делать дальше?
Собственно, выбор как таковой предлагался из двух вариантов. Первый: остаться в доме родном, ограничившись средним образованием. И второй: поступить в училище при том же леспромхозе и, закончив, обязательным порядком попасть на производство по лесозаготовке, на которое раньше страна отправляла неугомонных и провинившихся.
В первом случае быть ей в девках однозначно, поскольку мужиков в родной деревне наперечет, все почтенного возраста и под зорким приглядом близких к их телам баб. Во втором мужиков поболе и поразнообразней, но все шалые, пьющие дебоширы, замуж, может, и не повезет, но хоть дите родит от кого.
Даже наивная до глупости Валентина кумекала, что перспективка еще та! Но, посовещавшись со всей родней, коей исчислялось полдеревни, решили идти учиться и работать на производстве. И денег заработает, родным помощь. А там уж, как бог даст…
Закончив с отличием училище, девица Моторина приступила к трудовой деятельности по обеспечению нужд Родины древесиной.
И все бы шло себе тихо-мирно по накатанным рельсам, не случись через
То ли подустав от красот сибирской природы, то ли шепнул кто наставлением, то ли баб, не охваченных его телесным вниманием в двух деревнях, не осталось, но через полгодика их «любви» и совместного проживания с Валентиной в комнатенке рабочей общаги навострился Лешка в дорогу.
И не куда-нибудь, а в саму столицу!
В Москву! О как!
Провожали, как полагается, – недельным беспробудным застольем, без отрыва от производства, напутствиями, записочками с адресами старых знакомых и дальних, преуспевших оседлостью в самой Москве, родственников.
Словом, все по-людски!
Порыдала Валентина над убывающей любовью, собрала в дорогу дальнюю, слово взяла писать и, подумав, обещала приехать вдогон – чего одному мужику мыкаться – страшно сказать где, ужас, аж, в Москве-то самой! А ежели заболеет или несчастье какое?
А покормить, обстирать, да и пригляд нужен!
Письма ни единого Лешка не прислал, только малую весточку – позвонил по телефону в управление сообщить, что добрался и устроился, и кричать пришлось в трубку так, что легче пешком дойти в ту столицу страшную.
И позвал: приезжай!
Сели всей родней совет держать.
Решили: езжай! А вдруг судьба твоя Лешка этот, кобелина? И главное же, зовет!
Взялась собираться. Все чин по чину – отработала положенное «по собственному желанию» в умирающем наполовину, сто раз уже перекупленном и давно уже не леспромхозе, а каком-то загадочном «ОАО», и название дальше за буквами странное. Опять же гостинцы, без них никак – грибы, брусника отборная, правда-ть, прошлогодняя, варенья-соленья, рыбка сибирская, лося немного – сумищи пудовые!
Поехала!
Провожали всем селом, как на войну, маманя плакала: чего только ж про ту Москву не показывают!! Но по сериалам видать – люди добрые не перевелись-таки ж в той столице!
Добиралась долго, мытарно, перетягивая сумищи, как грузчик, с одного транспортного средства на другое и охраняя, как милиционер на посту, – стащат же в три секунды!
Но это все ерунда!
Был у нее адресок заветный, по которому проживал любимый, матерью его втихаря на Валентининых проводах в ладошку засунутый, от людского любопытства.
Отыскала его Валентина! Ох, и намыкалась по тому городу страшенному, пока искала-то! Вспоминать жутко! А денег порастратила!!
Да только…
Позабыл о ней возлюбленный уж давно – зазывал, слова говорил по телефону ласковые, да позабыл! Нашел другую любимую, городскую, настоящую ба-а-арышню! В Подмосковье, с пропиской. Уже и жениться успел на этой прописке!
Порыдала девушка на кухне у той «прописки», спасибо, Господи, женщина оказалась сердечная, сразу взашей не прогнала, ночевать оставила, выслушала.